Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой

Ленины дни рождения Ирина Николаевна любила. Всегда было много народу и вкусной еды, со многими гостями она уже встречалась, и не нужно было каждый раз вливаться в новую компанию. Было весело: приходили Ленины сослуживицы, приходили друзья Лениного мужа, курили, рассказывали анекдоты. После такого вечера все вещи пахли смесью табака, духов и хорошего спиртного — всем тем, что называется «атмосферой праздника».

Петрова приехала вовремя и оказалась первой. Девушку, которая открыла ей дверь, она узнала с трудом.

— Лен, это ты?!

— Я, я. Заходи. Нравится?

— Не знаю… То есть нравится, конечно.

Ирина Николаевна вовремя вспомнила, что у подруги день рождения и ей нужно сказать что-нибудь приятное.

— Я уже полгода такая. Забыла тебя предупредить.

Лена выглядела… Трудно было подобрать подходящее слово, ведь то, что Петрова видела перед собой, очень отдаленно напоминало ее школьную подругу. Перед ней стояла Женщина. Абсолютно все на ней просто вопило о женственности. Ногти сверкают, прическа — нечто, состоящее из локонов, но эти локоны так продуманно свисают, обнажая то кусочек ушка, то немного шеи, что трудно заподозрить их в естественности. Лена была в брюках, и эти брюки были даже не слишком облегающие, да и маечка довольно целомудренная, но общий вид получился такой, что Ирине Николаевне все время хотелось отвести глаза.

Лена засмеялась.

— Да, ладно, подумаешь, волосы перекрасила. Это еще не повод меня не узнавать. Пошли, поможешь мне бутерброды сделать.

Подруги пришли на кухню. Петрова от растерянности забыла надеть туфли, которые взяла с собой, и теперь не знала, куда спрятать ноги в носочках. Вернуться ей было почему-то неудобно.

Лена протянула ей бокал:

— На, пей. Аперитив. У нас на сегодня большая программа, мы все здесь соберемся и поедем в «Реактив». Там сегодня программа — супер. Главное — успеть до одиннадцати пройти, чтобы столик захватить.

— Куда поедем?

— «Реактив» — это тут недалеко. Хороший клуб, приличная музыка, нет шпаны семнадцатилетней.

Лена еще что-то рассказывала, а Ирина Николаевна представила себе, что сейчас все соберутся, а она в носочках, а потом все начнут собираться и увидят ее куртку, которая к юбке совершенно не подходит, да и не будет же она в клубе в туфли переодеваться! А ходить там в сапогах уже далеко не первой молодости…

— Лен, ты извини, я к тебе вообще-то только на полчасика заскочила. У меня тут у родственницы такое случилось, ну… Ты понимаешь… Ладно, я тебе позвоню… Я тебе потом все расскажу.

Ирина Николаевна говорила все это очень быстро, чтобы ее не перебили, пятясь назад в коридор, одной рукой нащупывая дорогу.

— Лен, ты меня извини, кстати, вот подарок, я потом еще заскочу как-нибудь.

Совершенно опешившая Лена только успевала хлопать глазами в такт причитаниям Петровой.

А та схватила с вешалки куртку, сунула ноги в сапоги, открыла дверь.

— Ты только не обижайся, ладно? Пока.

Выскочила из квартиры и перевела дух. У нее было ощущение, что она избежала чего-то страшного.

Когда Ирина Николаевна вернулась домой, уже наступили сумерки. Она сняла с себя нарядную одежду, аккуратно повесила в шкаф, привычно стыдливо отводя глаза от своего отражения в дверце.

Но именно сегодня это отражение казалось таким загадочным, какие-то блики попадали в комнату с улицы даже сквозь шторы, откуда-то доносились обрывки музыки.

«Интересно, — подумала Ирина, автоматически садясь за компьютер — А как это: прийти в ночной клуб и сделать так, чтобы все смотрели только на тебя?»

Объем работы, который мне продиктовала суперсекретарша, оказался впечатляющим.

Недели на две, если вкалывать как папа Карло, или на месяц, если в промежутках еще успевать немножко поспать.

— С кем мне согласовывать макеты? — поинтересовалась я у секретарши, стараясь говорить громко и отчетливо.

Почему-то я продолжала сомневаться в ее умственных способностях.

— С коммерческим директором.

Я ждала продолжения. Секретарша честно смотрела мне в глаза.

Я решила помочь бедной девушке. Попыталась натолкнуть ее на мысль.

— И?

— Что?

— Не подскажите ли вы мне его телефон?

Слова «вы» и «мне» и максимально выделила голосом, чтобы облегчить бедолаге ее и без того нелегкий труд.

— Зачем?

В ее глазах было только кристально чистое непонимание.

— Я хочу пригласить его на свидание!

Нехорошо раздражаться на сирых и убогих, не сдержалась.