Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой

Оля вышла на кухню и застала очередную родительскую семейную идиллию.

Мама чертыхаясь терла на терке морковку в огромный таз. Это был остаток мешка, привезенного с сельхозработ. Костяшки пальцев уже были расцарапаны, мама злилась и рычала на отца.

— Конечно, как есть потом, так все горазды, а как помочь… Черт!!! А ты только и можешь, что газеты читать! Что есть мужик в доме, что нет… Как с водкой эту закуску есть, так будешь, а как палец о палец ударить… Черт!!!

Надо сказать, что отца эта тирада не задевала никак. Он спокойно продолжал хлебать суп из тарелки, читая газету.

А у Оли случилось прозрение. Она вдруг увидела свою будущую семейную жизнь. Вот она стоит, трет морковку, ранит пальчик, вот к ней подходит муж, нежно целует в пострадавшее место. Вот отбирает терку и делает все сам. Оля отчетливо видела сильные мужские руки, которые буквально в три движения расправляются с бедным корнеплодом, а вот лица разглядеть не могла.

Кто же это? Макс? Лешка?

Между тем неделя неумолимо истекала, как раненный гладиатор кровью. Квашин и Ширяевский поочередно попадались ей на пути и делали выразительные глаза: Макс — грозные, Алеша — печальные.

Все это очень щекотало нервы, но удовольствие приносило небольшое. В среду вечером Оленька осознала, что час пробил. Завтра ей придется сказать одному «Да», а второму «Нет». В какой-то миг в ней проснулась Настоящая Женщина, которая завопила: «Да пусть они сами разберутся! Принимать решения — мужская работа!», но Оля подавила малодушный порыв. Она не собиралась пускать судьбу в свободное плавание, тем более — доверять ее каким-то мальчишкам.

Оля взяла в руки пятнадцатикопеечную монетку и рядом на бумажке написала, что «орел» — это Макс, а «решка» — Алеша. Чтобы потом, когда монетка будет брошена, с перепугу не перепутать.

Минут десять Оля гипнотизировала денежку взглядом, убеждая ее принять единственно правильное решение, а потом быстро зажмурилась, потрясла сложенными ладошками и хлоп на стол! Медленно убрала руку… На столе во всей красе гордо возлежал герб Советского Союза.

— Орел, значит, — прошептала Оля.

На всякий случай сверилась с бумажкой.

— Значит, Максим…

И тут у Оли перед глазами возник Алеша. Милый, чудесный Алеша, такой надежный, такой умный, такой талантливый.

Она представила, какими глазами он будет смотреть на нее, когда она скажет «нет», представила, как он, такой несчастный и обиженный, уезжает в Москву. И он сутулится под тяжестью чемодана, и идет дождь…

Откуда взялся дождь, было не очень понятно, но, мысленно увидев эту печальную картину, Оля расплакалась и ринулась к телефону.

— Алеша, да, это я… Алеша, я согласна. Я подумала, я буду твоей женой.

Говоря все это Оля ревела, вытирая слезы рукавом. Алеша что-то говорил, даже кричал в трубку, а Оля была просто счастлива, что ей не придется ему отказывать, что Алеша не поедет ни в какую Москву.

И только через пару минут, уже после того как повесила трубку, Оля заметила монетку, лежащую «орлом» вверх, и вспомнила о Максе. Первой реакцией была паника, но Оля постаралась быстренько взять себя в руки.

— Все, дело сделано, нельзя такие важные вещи решать с твоей помощью, — заявила она монетке.

Хотела красивым жестом выбросить ее в окно, но пожалела, сунула в карман. Вместо этого небрежно порвала листик, на котором было записано, кто «орел», а кто нет.

Решение было принято, и на душе у Оли стало спокойно. Она улыбнулась, с чувством зевнула и завалилась спать.

— Квашин! Какого черта ты там копаешься? Опоздаем ведь!

Ольга рявкнула больше для острастки. До выхода из дома оставалось еще верных полчаса. Но Квашин — он такой. Квашня квашней. Если не прикрикнешь вовремя, не пошевелится, будет сопли жевать.

Ольга повернулась к зеркалу левым профилем, потом правым. Кажется, ничего. Хорошо, что смолоду кожу берегла, денег на кремы не жалела. Шейка — как у двадцатилетней! Бывшие однокурсницы, небось, гораздо хуже выглядят!

А вот вокруг глаз придется поработать. Сорок семь — ягодка не совсем. Ольга почти добилась идеала (не видно ни морщин, ни косметики), когда обнаружила за спиной мужа. Она привычно нахмурилась и спросила:

— Готов?

— Да.

— Иди грей машину.

Алексей исчез из отражения так же неслышно, как и объявился. «Ничего сам сделать не может, — раздраженно подумала Ольга. — Все командовать нужно».

Уже в машине она еще раз проверила макияж и одежду. Не найдя изъянов, переключилась на супруга. Тот выглядел… как обычно. Удовлетворительно. Узел на галстуке она завязывала сама, пиджак три раза заставляла чистить. Закончив досмотр, Ольга сообщила: