Марианна Марш - Я буду тебе вместо папы. История одного обмана

— Зачем тебе эти таблетки? — спросил он. Голос его был обманчиво спокойным.

— Просто витамины, папа, — ответила я и побледнела, увидев, как наливается кровью его лицо.

Отец в два шага пересек комнату и распахнул на мне куртку.

— Витамины? Для чего, маленькая потаскушка? — закричал он. Никогда прежде я не видела его настолько взбешенным. — Опять умудрилась залететь? — вопил он, тыкая толстым указательным пальцем мне в живот.

Я попыталась прикрыться, но лишь еще больше разозлила его. Тяжелый удар, направленный в живот, — и вот я уже корчусь от боли, а он не дает мне упасть и трясет за плечи так, что я прикусываю язык.

— И что же там у тебя? Проклятая шлюха! — Поток ругани не прекращается, я чувствую себя тряпичной куклой, болтающейся на веревке. — И кто же на этот раз тебя обрюхатил? Кто, говори живо!

Отец выплюнул вопрос мне в лицо вместе с брызгами слюны. И тут во мне проснулась злость. Это несправедливо! Он должен остановиться!

— Ты знаешь кто! — закричала я, внезапно догадавшись, что так и есть.

Отец снова встряхнул меня:

— Назови имя, Марианна.

На этот раз я не молчала. Отец взорвался:

— Я так и знал! Не надейся, что я разрешу тебе принести домой маленького ублюдка!

Он снова замахнулся, чтобы ударить меня. Я согнулась, стараясь защитить живот, и сквозь рыдания попыталась объяснить отцу, что уже договорилась о том, где буду рожать.

— Папа, я все устроила!

Но отец окончательно вышел из себя. Он снова ударил меня, на этот раз гораздо сильнее, а потом бросил на кухонный стол.

Он удерживал меня одной рукой, одновременно расстегивая ремень. Я пыталась освободиться, вывернуться из его хватки, но беременность сделала меня неуклюжей. Ремень обрушился на мои ноги и спину. Я почувствовала, как металлическая пряжка рассекает кожу, в ушах появился странный шум; помню, закричала мама, а потом я провалилась в темноту.

Когда отец наконец прекратил избивать мое неподвижное тело, он бросился на улицу, сказав матери, что к его возвращению меня здесь быть не должно. Через некоторое время я пришла в себя и на четвереньках поползла в комнату. Чулки порвались, по ногам текла кровь. Но сильнее боли был страх. Страх, что отец повредил малышу.

Я сидела на кровати, обняв живот, и плакала, пытаясь собраться с силами. Я надеялась, что вот-вот откроется дверь и войдет мама. Она спросит, все ли со мной в порядке, сядет рядом и обнимет меня. Я напрасно надеялась. Осознав, что ждать больше нечего, я сложила в пакет одежду и туалетные принадлежности и, морщась от боли, спустилась по лестнице, используя стену в качестве поддержки.

Мама все еще стояла рядом с раковиной, но на этот раз она прижималась спиной к стене и закрывала руками лицо. Ее колотила дрожь.

— Мне жаль, мама, — сказала я. — Мне очень-очень жаль.

Она не ответила.

— Прощай. — Я замерла в ожидании хоть какого-то ответа. Но мама по-прежнему молчала. Я уже открыла дверь, когда услышала ее голос. Напряженный, более тонкий, чем обычно.

— Марианна, — сказала она, — береги себя, доченька.

Мама тихо плакала, слезы бежали по ее щекам. Я развернулась и вышла.

Нe обращая внимания на боль в залитой кровью ноге, я, спотыкаясь, брела к автобусной остановке. В голове билась только одна мысль: необходимо как можно скорее добраться до дома Бев и убедиться, что с ребенком все в порядке.

Подъехал автобус, и от пассажиров, конечно, не укрылось мое плачевное состояние; не замечая их удивленных взглядов, я протянула кондуктору деньги за проезд и сказала, на какой остановке мне надо выйти. Сопровождаемая тихими перешептываниями, я села на заднее сиденье и отвернулась к окну. Я ничего не видела, слезы застилали глаза, из носа текло. Отражение показывало незнакомое распухшее лицо, покрытое следами ударов.

От остановки до дома Бев было почти три километра. Я могла бы пересесть на другой автобус, но понятия не имела, какой мне нужен, ведь обычно меня подвозили на машине. Поэтому я решила пойти пешком, хотя каждый шаг давался мне с большим трудом.

Наконец я оказалась перед дверью ее дома и с ужасом обнаружила, что там никого нет. Сегодня же как раз тот вечер, когда Бев с мужем ходят в ресторан! У меня ноги подкосились, и следующее, что я помню, был взволнованной голос соседки моей подруги:

— Господи, девочка, что с тобой случилось?