Лаура Рестрепо - Ангел из Галилеи

Вопреки ожиданиям, мы нашли Галилею безлюдной — настолько пустым может показаться лишь место, еще недавно кишевшее народом. Кругом царила напряженная тишина, фальшивая, словно слой краски второпях наложили на недавний гвалт. Мы объезжали улицу за улицей, безуспешно разыскивая исчезнувшие толпы.

— Здесь произошло что-то очень странное, — говорили мы друг другу.

Мы увидели группу полицейских при оружии, патрулировавших улицы, и выглядели они настороженно, словно боялись в любой момент получить удар камнем в затылок. Дорогу нам быстрой тенью перебежал юноша, обхвативший голову руками, лицо его было залито кровью.

— Случилось нечто ужасное…

Футбольное поле, заваленное камнями, разбитыми бутылками и непарными ботинками, было центром опустошенного квартала и напоминало покинутое поле проигранного боя.

— Они были здесь, — сказала Марухита де Пелаэс и потерла глаза, чтобы убедиться, что они не обманывают ее. — Богом клянусь, что я оставила их здесь, ангела и всех людей…

Мы увидели других полицейских, которые осторожно пересекали поле, словно боясь наделать шуму своими ботинками.

— Клянусь, я оставила их здесь, и их было много…

А у меня эта пустынная Галилея вызвала в памяти день моего прибытия, но только сейчас все выглядело куда хуже, потому что не было даже дождя, а только тишина, и легкая дымка, и эти напуганные полицейские, присутствие которых делало квартал еще более призрачным.

Сержант с усиками остановил нас, чтобы проверить документы.

— Уберите это отсюда, — приказал он.

— Вы имеете в виду мой джип? — спросила я.

— Именно так. Его не должно быть на улице. Вы не слышали, что будет объявлен комендантский час?

— Нет, не слышала. Я вообще не знаю, что случилось. Пожалуйста, скажите, что тут произошло?

— Нарушение общественного порядка. Поворачивайте, поворачивайте, я уже сказал вам, что машины здесь быть не должно.

— Всего минуточку, прошу вас. Эта сеньора живет здесь, в этом квартале, и мы привезли ее домой.

— Пусть идет дальше пешком, а вы поворачивайте.

— Дело в том, что она больна. Вы не видите, что она очень больна?

Сержант наклонился, чтобы оглядеть Марухиту де Плаэс, а она, сидя на заднем сиденье, изо всех сил изображала из себя умирающую.

— Хорошо, отвезите ее и немедленно убирайтесь.

— Так во сколько начинается комендантский час?

— Ровно в семь.

— Сейчас только пятнадцать минут седьмого, у меня есть еще законных сорок пять минут.

Я подъехала на джипе максимально близко к Нижнему кварталу и припарковала его в тупичке. Мы с Офелией решили, что поднимемся пешком к дому Ары, а Марухита тем временем останется в машине, охраняя ее на случай, если опять начнутся беспорядки, я бы не хотела вернуть ее Гарри обгоревшей или с граффити «Родина или смерть», «нупалом» [26] НУПАЛОМ (nupalom: Ni Un Paso Atras, Liberation О Muerte) — Ни Шагу Назад: Свобода Или Смерть — левое оппозиционное движение в Колумбии. , «Ополчение Боливара» или что-то еще в том же духе. Покалеченная машина и мертвая канарейка — слишком большая кара для Гарри, который ни в чем не был виноват.

Дверь одного из домов приоткрылась, и какая-то тетка высунула голову, обнюхивая воздух, словно мышка, которая хочет удостовериться в отсутствии кота. Она поглядела на джип, узнала Марухиту де Пелаэс и подошла к ней, закутавшись в шаль с заговорщическим видом.

— Что ты делаешь на улице, милая? — торопливо спросила она, широко раскрыв глаза. — Лучше тебе идти к себе домой, здесь очень скверно.

— Мы идем к Аре, — ответила ей Марухита.

— Не ходите туда, там никого нет. Все убежали на гору.

— Что здесь произошло? — вмешалась я, но сеньора меня не услышала, она уже кинулась прятаться за своей дверью.

— Пойдем, — сказала Офелия. — Нам тут нечего делать. Вернемся в город.

— Пока нет, — возразила я, полная решимости любой ценой добраться до розового дома, потому что была уверена, что смогу найти там моего ангела. Я знала, что беспорядки в квартале происходили из-за него, и собиралась забрать ангела к себе, хотя бы на какое-то время, пока пройдет опасность.

— Не делай этого, — посоветовала мне Офелия. — Ситуация здесь не наладится за несколько дней, а что будет с тобой, когда развеется наваждение?

С болезненной откровенностью я ответила, что это не временное наваждение, а любовь на всю жизнь, но, по мере того как мы поднимались по склону Нижнего квартала, покинутого даже собаками, где не осталось ни одного целого стекла, я чувствовала, что меня все больше пригибает к земле, словно я тащу на спине гигантский мешок. «Это меня угнетает непомерный груз моей странной любви, — призналась я сама себе, — и не знаю, сколько еще я буду в состоянии нести его».