Майкл Такер - Италия - вино, еда, любовь

Многие уже бултыхались в бассейне. Некоторые прихватили с собой плавки и купальники, а те, кто забыл о них, купались просто в белье. На площадке с азартом играли в мяч. Мы и глазом не успели моргнуть, как день сменился вечером. Печь, располагавшаяся на расстоянии буквально одного шага от беседки, также притягивала людей. Все собрались рядом с ней. Стулья вокруг стола в беседке теперь стояли в три ряда. Каждые три минуты на стол под аккомпанемент веселого улюлюканья и радостных криков ставилась свежая пицца. На очереди был ягненок. Скоро и для него настанет минута славы.

Когда солнце опустилось, нависнув над горизонтом, а пиццы стали появляться на столе все реже, Джил, постучав ложкой по бокалу, чтобы привлечь внимание, объявила, что хочет сделать мне подарок. Изумительным голосом она запела «I Can't Give You Anything But Love»:

Она пела медленно, страстно, и в ее пении явно читался намек. Элегантным жестом, показав на дом и бассейн, она совершенно ясно дала понять, почему мы отныне ничего не сможем себе позволить. Только любовь.

Я сидел, чувствуя себя пашой в окружении веселого, счастливого, сытого народа. Тут был и мой брат, с которым мы стали очень дружны. Со мной здесь, в Умбрии, были и новые, и старые знакомые. И тут мне вспомнились все те, кто сейчас находился вдали от меня. Да, мы с Джил всю жизнь прыгали с места на место, то и дело разлучаясь с друзьями. Мы делали это не специально, мы не порывали с ними, нет, нас снова сводила судьба. В другое время и в другом месте. Однако в момент расставания им могло показаться, что с нашим отъездом приходит конец и празднику. Некоторые близкие нам люди были очень расстроены, когда мы, особо не церемонясь, перебрались в Милл-Вэлли. Теперь те же самые чувства испытывают наши знакомые в Милл-Вэлли. Каролина, которая, не будем забывать, с детских лет помнит, каково это — ощущать себя брошенной, особенно остро чувствовала растерянность, когда мы внезапно продали дом и переехали в Нью-Йорк, навсегда изменив ее образ жизни, лишив ее плеча, на которое она привыкла опираться.

Напротив меня за столом сидели Брюс и Джоджо. Я уже давно не видел их такими счастливыми. Через два дня они сядут в самолет и отправятся как минимум на год в Мексику. Их там никто не ждет, жить там им придется скромно. Они нас бросают. Мы все вынуждены будем каким-то образом обходиться без них. Не похоже, чтобы от осознания этого их терзало чувство вины. «Да пошло оно все, — читалось в их сияющих лицах, — будь что будет».

Ну и правильно, пошло оно все. Рядом со мной любимый человек, и мы всю жизнь будем вместе. Этим могут похвастаться очень немногие. Зачем вести себя по-дурацки и ставить самим себе какие-то надуманные препоны? Что за чудесное ощущение абсолютной свободы! Пока с тобой рядом на сиденье в такси любимый человек, тебе абсолютно плевать, взлетаешь ли ты вверх или падаешь вниз, богат ты или беден и в какой точке земного шара ты живешь. Один из наших многочисленных гуру в Милл-Вэлли сказал: «Верх и низ — всего-навсего направления движения, в процессе которого случается очень много интересного. При этом само направление движения не так уж и важно».

— Ягненок готов! — закричал Лидерман, хлопотавший у печи, и мы тут же стали сдвигать тарелки, чтобы расчистить место в центре стола.

Благодарю своих агентов Джейн Дайстел и Мириам Годерич, уговоривших меня написать эту книгу, и редакторов Эрика Прайса и Моргана Энтрекина — их стараниями она получилась лучше. Низкий поклон всем учителям, преподававшим мне итальянский, в особенности Уэнди Уолш из Милл-Вэлли, которая, кстати, процитировала мне чудесные слова Верди, вынесенные в эпиграф. Также хочу принести извинения всем моим друзьями, чья жизнь по моей милости оказалась выставленной на всеобщее обозрение, и попросить прощения у Умбрии, таящей в себе многие радости, существование которых больше ни для кого не является секретом.

Эксцентричный красноголовый дятел из мультфильмов анимационной студии Уолтера Ланца, прокатываемых «Universal Pictures».

New Age (англ.) — букв. «новая эра», общее название совокупности различных оккультных и философских течений, возникших после Второй мировой войны.