Майкл Такер - Италия - вино, еда, любовь

— Нет, никто за мусором не приезжает. Его надо самому отвозить к мусорным бакам. Они повсюду, не пропустишь. В зеленые баки складываешь бутылки, в синие пластик, а в серые — все остальное. Просто всякий раз, когда куда-нибудь едешь, бери мусор с собой.

Ладно. Отлично. Значит, мусор перерабатывают, и его надо сортировать. Что ж, я ведь не на другой планете. Я ощутил, как меня охватило чувство удовлетворения. Да, мои познания в итальянском ограничивались такими словами, как «карандаш» и «банан», да, мне не хватало мужества выезжать на полосу обгона на местной автостраде, однако теперь я знал, куда девать мусор, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы пробудить во мне чувство уверенности, превосходства и, может быть, даже всевластия. Вопрос с мусором — штука серьезная.

Я отправился на разведку. Пока Джил раскладывала одежду по маленьким шкафчикам, я тихонько проскользнул в машину и поехал на поиски мусорных баков. Они действительно были повсюду! Где-то в полутора километрах дальше по дороге рядом с полем я обнаружил серый бак. В него надо было складывать объедки и прочие отходы. Чуть дальше, поближе к деревеньке, я наткнулся на настоящую золотую жилу. Позади церкви, которая, между прочим, датировалась тринадцатым веком, пристроились друг к другу два серых бака, синий и зеленый. Именно это место я и искал.

Вернувшись домой, я обнаружил Исаака и Макса сидящими без сил на диване в гостиной. На протяжении последних трех недель они по ночам ходили с гулянки на гулянку, из клуба в клуб, а днем, совсем как вампиры, набирались новых сил. Я отправился на кухню, открыл коробку с моими любимыми горшочками и кастрюлями, собираясь их расставить по местам, и тут меня из спальни наверху позвала Джил:

— Солнышко, можно тебя на минутку? Помоги, пожалуйста.

Я вышел на кухню, поднялся по лесенке, аккуратно ступая, так чтобы не расшибить голову о стальную балку, скрывавшуюся за старым деревянным перекрытием, благодаря которому кухня выглядела словно на рисунке семнадцатого века. Бруно, памятуя о землетрясениях, укрепил весь дом. В том, что мы переселились из северной Калифорнии в Умбрию из одного сейсмоопасного района в другой, я видел перст судьбы.

Джил как раз стелила постель и хотела, чтобы я ей помог. Разглаживая свой край простыни, я почувствовал на себе взгляд жены. Я поднял глаза и увидел выражение ее лица, на котором ясно читалось: мы не просто застилаем кровать, мы застилаем кровать.

— Какой это дом по счету? — тихо спросила она.

Мы вместе стали пересчитывать, сколько раз меняли место жительства, сколько раз нам приходилось стелить постели в новых домах, начиная с нашей первой маленькой квартирки в Вашингтоне.

— У меня получается двенадцать, — наконец сказал я.

— Нет. Это тринадцатый.

Мы стали пересчитывать снова. Я напомнил ей о первой квартире в Нью-Йорке на Пятой улице. Чтобы попасть домой, нам приходилось подниматься по лестнице, обходя сидевших на ней наркоманов.

— Точно, — кивнула Джил. — Тринадцать.

Я на цыпочках спустился вниз, посмотреть — уснули ли ребята. Потом мы тихонько прикрыли дверь в спальню и слегка опробовали кровать — просто чтобы убедиться, каково на ней.

Несколько позже, когда разбор вещей в целом подошел к концу, ребята с Джил помогли сложить весь мусор в машину, чтобы торжественно его выкинуть по дороге в супермаркет. Проселочная дорога от нашего дома до городка — с двухсторонним движением, и у церкви на краю городка она разветвляется на две односторонних, устремляющихся налево и направо. Позади церкви, где, собственно, и находятся баки, их соединяет еще одна дорожка длиной метров двадцать, покрытая гравием, и она тоже односторонняя. Таким образом, чтобы добраться до баков, не нарушая при этом правил, нам надо было обогнуть церковь, проехать в город, свернуть налево, снова проехать по городу, миновать церковь и снова свернуть налево.

Можно, конечно, было поступить и проще: наплевать на знак одностороннего движения, быстро сгрузить мусор, а потом развернуться — и дело с концом. С момента нашего приезда мы видели в городе только пару машин.

Я остановил машину, скомандовал ребятам открыть багажник и начать выгружать мусор: стекло — в зеленый бак, пластик — в синий, в серый — все остальное. Сам же я остался высматривать, не едет ли кто. Мальчики, будто нарочно, еле шевелились — видимо, они таким образом решили выразить протест и показать, что в спешке нет никакого смысла. И тут, по закону подлости, естественно, налево свернула машина, а места, чтобы отъехать в сторону и пропустить ее, не было. Может быть, мне бы и удалось чуток сдвинуть нашу, но ребята не закрыли дверцы, поэтому мне оставалось только виновато улыбаться, беспомощно разводить руками перед водителем и покрикивать на мальчиков, чтоб они пошевеливались.