Андрей Шляхов - Доктор Данилов в сельской больнице

— Пока нет! Но будут! Костюм-то один! Мы с сестрами и санитаркой его по кругу надеваем, чтобы к ней в палату войти, продезинфицировать некогда. Разве это правильно?! Мы же все сдохнем!

— А почему у вас только один противочумный костюм, Светлана Григорьевна? — собрался с мыслями Евгений Викторович.

— Потому что два других буквально расползлись на лоскуты от времени! Они небось еще с довоенной поры здесь лежали!

Насчет Гусевой в районе не обольщались — дура дурой, да еще не просто дура, а суетливая, по-местному — заполошная. Сама рассказывала, что сумела поступить на лечебный факультет и окончить его лишь благодаря своей тетке, работавшей инспектором в деканате. С другой стороны, умные врачи не особо рвались работать в поселковых больницах, так что приходилось радоваться тому, что есть. Да и потом, как однажды пошутил один медицинский деятель, стандарты вполне заменяют ум: следование утвержденным министерством стандартам позволяет врачу лечить правильно. Вопрос, конечно, спорный. Но то, что дурак, вооруженный стандартом, лучше, чем без него, — аксиома.

Козихинская больница обезлюдела — в областную инфекцию увезли не только саму больную, но и весь контактировавший с ней персонал. В результате на посту осталась только повариха, которая в медицине не разбиралась совершенно. Евгению Викторовичу пришлось срочно принимать меры для спасения козихинской медицины. Воем, угрозами, просьбами и посулами он согнал в Козихино четырех человек из других медицинских учреждений района. Терапевта Васякину из ЦРБ он соблазнил летним отпуском и удвоенной премией, медсестрам Ямпольской и Харитоновой пригрозил увольнением (когда людям остается полтора года до пенсии, они на все согласны), а санитарку Бабаеву из соседней Озерковской участковой больницы уговаривать не пришлось — ей было совершенно все равно, где мыть полы и выносить говно.

В инфекционном отделении областной больницы у больной из Козихина первым делом поинтересовались, чем она мазала свои болячки. Вопрос простой и абсолютно закономерный, но Гусева по своей заполошности его не задала. Пациентка рассказала, что с детства пользуется универсальным средством, рецепт которого передается в их роду из поколения в поколение: мазью из высушенных и сожженных цветов тысячелистника. Рецепт был очень простым: нарвать цветы тысячелистника, высушить, сжечь, добавить в золу немного подсолнечного масла, и можно лечиться.

Сутки спустя счастливая больная была дома. Ничем не осложненный острый бронхит прекрасно лечится в амбулаторных условиях, незачем с такими пустячными хворостями больничную койку занимать. Контактных сотрудников Козихинской больницы отпустили восвояси, а доктору Гусевой посоветовали впредь более тщательно собирать анамнез и подарили методичку «Сибирская язва — дифференциальная диагностика».

— Больше я этого паскудного диагноза никогда не поставлю! — пообещала Гусева на прощание заведующему инфекционным отделением.

— Вы действуйте по обстановке, — посоветовал он и добавил: — Но лучше перестраховаться, чем пропустить реальный случай.

— Нет-нет, — затрясла мелкими кудряшками Гусева, — какое там лучше? Еще одна такая канитель, и меня уволят! Как пить дать — уволят!

Заведующий отделением, который одновременно был и главным областным инфекционистом, с тоской подумал о том, что год от года кадры все тупеют и тупеют, хотя вроде бы должны умнеть.

Ему было с чем сравнивать: сорокадвухлетний стаж врачебной работы дает себя знать.

Дурной пример заразителен. Через несколько дней страшный диагноз всплыл в соседних с Козихиным Озерках. Здесь отличился ветеринарный врач Кокушкин, заподозривший сибирскую язву у двух павших коров с местной молочной фермы. Сигнал ушел в область и районную администрацию, наложили карантин и начали докапываться до истины. От трупов подозрительных коров отрезали по уху (согласно методике) и отправили на исследование в областную ветлабораторию. Диагноз не подтвердился. Карантин сняли, хозяин молочной фермы, понесший ощутимые убытки, набил морду чересчур дотошному ветеринару, затем распил с ним мировую и пригрозил убийством в случае повторения подобного инцидента.

Областное начальство, раздраженное постоянными вспышками сибирской язвы в Монаковском районе, откомандировало туда доцента кафедры инфекционных болезней местного мединститута. Доцент прочел в ЦРБ целых три лекции: одна была посвящена клинике сибирской язвы, вторая — диагностике, а третья лекция представляла собой нечто вроде тренинга, совмещенного с экзаменом — вопросы, ответы, разбор различных ситуаций. Данилов посидел минут пятнадцать на первой лекции и тихо слинял в отделение. Он и в институте не видел смысла в лекциях, на которых говорилось то же самое, что было написано в учебнике. Собрались, подремали под монотонное жужжание лектора, разошлись — какая же это лекция?