А следующий кадр и вовсе превосходит все остальные: и по композиции, и по цветовому решению, да и просто по смыслу. Они стоят на берегу озера. У самой кромки воды. Они застыли рука в руке, плечо к плечу, они любуются своими отражениями: она — его, он — ее. Любители посудачить об успешности семейных союзов утверждают, что счастливый брак — это тот, где муж и жена смотрят в одну сторону, а не друг на друга. Алина готова поспорить: перед ее глазами воплощение счастья. Как назвать то, что ей удалось запечатлеть? «Проникновение»? «Растворение»? Или, может быть, «Упоение»?
— «Любовь», — отвечает она самой себе и чувствует, как к сердцу опять начинает подползать ядовитая змейка зависти.
— Где любовь? Покажи! — звонко раздается с заднего сиденья.
— Я думала, ты спишь.
— Уже выспалась. К тому же мы почти приехали.
— Вот. Смотри.
— Красотища! И лучи солнца на воде играют. Столько блеска — прелесть!
— Если бы вы забрались на смотровую площадку Утюга или Крайслера, то блеск играл бы на ваших лицах и ты вряд ли сочла бы это прелестным.
— Верно. Спасибо тебе.
— Пока не за что. Вот отберу лучшие снимки, пришлю вам, напечатаете, и тогда…
— Не надо.
— Что «не надо»?
— Присылать и все такое. Ведь это не настоящая свадьба.
Лимузин плавно тормозит у подъезда. Скрипачка тормошит своего лорда:
— Просыпайся, Арчи, приехали, — снова оборачивается к Алине: — Пойдем к нам, выпьем чайку.
— Какой чай? Погоди! Я не понимаю, что с фотографиями?
— С фотографиями? Ах, это… Это просто мой… наш подарок тебе.
— ???
— Ты же видела, вчера не было никакой шумихи: ни газетчиков, ни телевизионщиков, ни папарацци.
— …
— Но человечество наверняка не откажется ознакомиться с подробностями нашего бракосочетания.
— И???
— Просто договорись с любым журналом и продай эксклюзив.
— А деньги?
— Я же говорю тебе: «Это подарок».
— И что мне с ним делать?
— Что хочешь. Фотографии отличные. Думаю, тебя ждет много интересных предложений. А деньги помогут продержаться здесь первое время.
— Ты то отсылаешь меня домой, то снова возвращаешь сюда.
— Я просто пытаюсь помочь.
— Дева Мария!
— Зачем ты так?!
Алина и сама не знает зачем. Она негодует. История повторяется. Но если в прошлый раз она не могла отказаться, то теперь выбор есть. Ей решать, воспользоваться ли выгодным предложением и казнить себя за слабость характера долгие годы или пойти своей дорогой: дорогой с маленькой студией, небольшими деньгами, сомнительной клиентурой, дорогой с неизвестным будущим, дорогой с большими надеждами.
— Я подумаю, — просто говорит она, хотя уже совершенно не сомневается в том, как поступит на самом деле.
Снимки через неделю опубликует глянец, назначивший самую высокую цену. Большую часть средств Алина переведет на счет отделения Корпуса мира в Камеруне, остальное отдаст постаревшему литературному критику (как она и предполагала, в Америке он задержаться не пожелал, а хорошие медицинские обследования и в России теперь не бесплатны). Себе оставит только воспоминания о создании альбома. Она будет хранить в голове цветовые решения, насыщенные краски одних кадров и приглушенные тона других, четкость линий, стройность композиции, а главное, — настроение своих моделей. И когда придет время (еще через год), и к ней в студию просто заглянет женщина из соседнего дома, чтобы спросить о возможности фотографировать свадьбу ее дочери, Алина согласится, не раздумывая. Поставит только одно условие: денег не возьмет, но снимать станет там, где захочет, и сможет впоследствии распорядиться копиями по своему усмотрению. На сделанных кадрах не будет ни вечного огня, ни венценосной Ники, ни дворцовых ансамблей, ни башен, ни куполов. Будут только чувства, перемешанные с природой Царицынского парка. Не с той, что окружает поющий фонтан, отреставрированный храм и музей усадьбы, а с той, что простирается далеко в глубину, вбирает в себя изгибы прудов и тропинок, неторопливый скрип детских колясок, эмоциональные выкрики баскетболистов, мерную чеканку торопливых кроссовок, нерушимое спокойствие вековых сосен, легкий трепет листвы молодых, недавно посаженных берез и безмятежные улыбки отдыхающих на зеленой траве людей. Все это Алина назовет «Ощущениями», положит в ту же папку, где ждут своего часа «Осень» и еще несколько альбомов, и отнесет для начала в выставочный зал районного Дома культуры. Вскоре ее работы переедут в художественную галерею округа, а потом наступит черед и Дома фотографии. Лин Майлз снова станет Алиной Щегловой. Совсем другой: успешной, известной, востребованной. И такой же обиженной, просыпающейся в слезах и несчастной.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу