Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас? — тихо спросил он.

— Мне необходимо первой рассказать тебе о том, что произошло тогда и почему.

Тщательно подбирая слова, я представила ему всю цепочку событий, произошедших в те далекие два дня, когда в какой-то момент я, еще очень молодая, маялась от ощущения безысходности и скуки, и тут появился этот Джадсон, который начал ухаживать за мной, и с ним я почувствовала себя интересной и желанной, а потом, разгоряченные вином, мы оказались в постели.

— Мне следовало прекратить это немедленно, но все произошло так стремительно, и я совершенно потеряла контроль над собой. Это было опасно, но опасность возбуждала, и я упивалась этим чувством, этой рискованной игрой. А потом Джадсону кто-то позвонил…

Я подробно описала, что происходило дальше: как он объяснил, что находится в бегах, как настаивал на том, чтобы я отвезла его в Канаду, как я отказывалась, а он угрожал мне разоблачением, и как я была вынуждена взять Джеффа, сесть за руль и повезти его через границу.

Дэн перебил меня.

— Ты и Джеффа втянула в это? — еле слышно, едва ли не шепотом, произнес он.

— Я не могла оставить его дома. Как я уже сказала, Джадсон опустился до самого грязного шантажа, и мне некогда было раздумывать.

— И ты повезла его в Канаду?

Я кивнула.

— С сыном на заднем сиденье?

— Ему было всего шесть месяцев.

— Я помню, сколько ему было в то время. Его кроватка стояла в нашей спальне. И он находился в той же комнате, когда ты с этим парнем…

Я снова кивнула.

— Ты трахалась с ним в нашей постели?

Я кивнула.

Долгое молчание. Я затушила сигарету в крышке пачки, которая служила мне пепельницей, и тут же закурила следующую.

— Я привезла его в назначенное место в Квебеке, где его ждали. Потом развернулась и поехала домой. В дороге я поклялась хранить тебе верность до конца своих дней. И не нарушила эту клятву. Ни разу.

— Мои поздравления, — тихо произнес он.

— Я знаю, это прозвучит неубедительно, но с тех пор не было и дня в моей жизни, когда бы я не испытывала чувство вины перед тобой…

— Ты полагаешь, это может служить индульгенцией?

— Нет, ни в коем случае. Я совершила страшный грех. Но это случилось тридцать лет назад.

— И ты вдруг ощутила потребность снять этот грех с души, утопив меня в своем раскаянии. Я правильно понял?

— Я бы никогда, никогда не рассказала тебе, если бы не узнала, что…

— Узнала что?

— Джадсон только что опубликовал книгу о своей революционной молодости. И в ней есть глава…

Дэн закрыл лицо руками:

— О, только не это…

— Да, — сказала я. — Боюсь, что да.

Теперь передо мной стояла довольно приятная задача — развенчать мифы Джадсона, разоблачить его ложь обо мне и моих высказываниях про мужа… но прежде всего убедить Дэна в том, что Джадсон нагло врет, будто я влюбилась в него без памяти.

— Он извратил всю историю, состряпал из нее дешевый вульгарный роман. Полная чушь, особенно то, что он пишет обо мне, — как я страдала в захолустье, да еще с унылым мужем.

— Но ты только что сказала, что действительно маялась от скуки.

— Ну, хорошо, допустим. Но я никому об этом не говорила, тем более ему.

— О, я тебя умоляю. Если ты это чувствовала, то, должно быть, как-то передала ему это, не обязательно словами. Точно так же ты могла признаться ему в сердцах, что твой муж зануда.

— Я никогда этого не говорила.

— Нет, это он для красного словца ввернул, верно? Что еще он приукрасил? Секс? Только не говори мне, что у вас с ним не было секса, пусть даже он написал об этом…

— Не скажу. У нас действительно был секс.

— Хороший?

— Дэн…

— Секс был хороший ?

— Да, хороший.

— И в этой своей книге он пишет, насколько хорош был секс?

Я кивнула.

— Может, и меня он тоже упоминает по имени?

— Нет, мы все проходим под псевдонимами. И Пелхэм назван по-другому.

— Хорошо хоть так.

— Если бы, — вздохнула я и рассказала про колонку Чака Канна. Дэн резко изменился в лице и страшно побледнел.

— Ты шутишь, — сказал он.

Я достала из сумки и вручила ему распечатанную статью.

— Вот почему я задержалась на прогулке, — объяснила я.

Он надел очки и стал медленно читать. Закончив, швырнул листок на журнальный столик. Какое-то время он молчал. Потом произнес:

— Ты хоть представляешь, насколько это ужасно?

— Да.

— Это разойдется повсюду. Повсеместно. Тем более что идеально вписывается в общую картину исчезновения Лиззи. Желтая пресса будет в восторге. О такой удаче они могли только мечтать. «Ее мать в прошлом хиппи — неудивительно, что дочь пошла по ее стопам»… И давно тебе об этом известно? — спросил он.