Ольга Реймова - Парус, ветер и любовь (сборник)

А в кафешках как хорошо! Такой кофе обалденный! Выпечка — пальчики оближешь. Я отдыхала с дочкой. Первый раз поехали, ей было семь лет — и так до окончания школы. И всегда наслаждались этим отдыхом. Пьяных мы там не видели, один раз шел литовец подшофе и очень извинялся перед нами, что выпил. Мусор у них вывозили машины два раза в день, в семь часов утра и в семь часов вечера. Он нигде не складировался, люди выходили с мусором и ждали машину, машина всегда подъезжала вовремя. Даже бумажку на тротуаре не увидишь.

Обедали мы обычно в каком-нибудь ресторане. Я уж и названия подзабыла. Помню «Ванга», «Васара», «Балтия», «Паюрис» и еще много других. Мы чаще всего посещали «Паюрис», очень там хорошо готовили, и блюда были разнообразные, на все вкусы. Этот ресторан работал круглый год, он был при гостинице, а остальные — летние. Но тоже очень хорошие.

В Литве, надо отметить, очень трепетное отношение к детям. Мы как-то пришли обедать в «Паюрис». В меню были указаны блинчики с мясом, и на второе для дочки я заказываю это блюдо.

— Блинчики у нас были на завтрак.

— Понимаете, у меня дочка хочет блинчики — и всё. Что же мне делать?

— Хочу блинчики, — ноет дочка.

Официантка приняла заказ, ничего не сказала и принесла то, что я просила. Видно было, что блинчики с пылу с жару. У них так: раз ребёнок просит, надо ему сделать. Дети у них с малого возраста пользовались вилкой и ножом, как не все взрослые могут. А на первое, никогда не забуду, холодный борщ в высокой кружке и отдельно на тарелочке горячий картофель. И ещё у литовцев есть такое блюдо, называется цепелины, это объедение просто. Сами литовцы готовят его отменно.

На остановках такси родителей с детьми пропускали без очереди. Если кто-то спорил, водитель спокойно приглашал родителей с детьми. И никаких возражений. Культурная республика была. Какая она сейчас?

Два раза отдыхали под Палангой в сельской местности, называлось Швентойи. И там такой же рай. Дорога к морю шла через сосновый бор. Воздух насыщен хвоей и морем. Чудесные места, ухоженные, чувствуется, что ждут гостей и рады встретить их если не теплом, то чистотой и порядком.

А море… Какое море… Песок мелкий-мелкий, как мука. Строили из песка замки. И еще дюны! О! Эти дюны, такой восторг! Мы гуляли вечером, даже когда прохладно, в куртках и босыми ногами по воде. Берег там низкий, море мелкое. И так до захода солнца. Красота! А солнце — такой большой оранжевый круг садился за горизонт, как будто опускался в воду. Часто стояли на пирсе. Улица (раньше называлась Басанавичюс), которая вела к морю и к пирсу, была каштановой. Каштаны — такие высокие и толстые стволы. Встанешь около этого дерева — и тебя не видно. Мы отдыхали в разные месяцы. У нас даже свой фотограф — литовец — был. Каждый год нас фотографировал.

В августе 1988 года мне выпало большое счастье. В аэропорту города Паланги я увидела своего любимого поэта Андрея Вознесенского. Мы вместе стояли на посадку. Мне так хотелось подойти к нему, сказать, как я его люблю, но моя дочь — девочка очень строгих правил — мне запретила это сделать. Но я всё равно к нему подлетела, что-то сказала. Наверное, он и без слов увидел мой восторг и, улыбаясь, дал нам автограф на книге Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». А в самолёте я написала стихи и хотела отдать ему, он сидел впереди меня, а дочь опять меня одёрнула и сказала:

— Ты с ума сошла!

И я её послушалась, но до сих пор об этом сожалею. В Паланге много было интересного: и природа, и замечательное море.

А как там хорошо организован отдых!

Открытие и закрытие сезона начинает карнавальное шествие — с масками, костюмами, ведьмами и прочими сказочными героями по улице Витаутаса (сейчас, может быть, уже по-другому улица называется). Парашютисты в разноцветных парашютах показывают свои прыжки над пирсом уже после захода солнца.

Паланга, я тебя люблю! Увижу ли я тебя когда-нибудь ещё?

Люблю эту бескрайность моря. Я сижу на скамейке-качалке на берегу серого Балтийского моря, укутавшись в плед, и смотрю на штурмующие волны. Сижу не у самого края берега, чуть подальше, и до меня долетают брызги бушующей водной стихии. Вокруг никого. Только я, море и моя маленькая Алёнка. Она бегает по берегу, прыгает и что-то кричит мне. А я её не слышу, потому что морской шторм заглушает все звуки.

Алёнка была маленькая, а я совсем молодая, и нам было в эти минуты так хорошо, как никогда потом. Она радовалась новым впечатлениям, а я качалась на скамейке-качалке и мечтала о чём-то или о ком-то несуществующем вовсе.