Вероника Кунгурцева - Дроздово поле, или Ваня Житный на войне

Ваня играл в паре с посестримой, а Шишок со своей рукой. Мальчишок-с-локоток, выскочивший из рукава, уселся по-турецки на стол — и игра пошла. Ручной пацаненок, хоть не говорил ни слова, зато отлично читал по пальцам, а правая рука домовика изображала дактилями все: так что карты Шишка моментально становились известны его напарнику. В конце концов Ване со Златыгоркой надоело всю дорогу сидеть в дураках, и мальчик бросил карты на стол.

— Ты жульничаешь, — угрюмо сказал он. — Нельзя играть в паре с собственной рукой…

Шишок стал горячиться: и вы советуйтесь со своими пальцами, кто вам мешает…

— Ты врешь как телевизор, — безжалостно продолжал Ваня. — Чем ты лучше?!

Домовой от такого чудовищного обвинения даже поперхнулся — попутно пили чай, который принес проводник.

— Думай, что говоришь! — заорал Шишок. — Сравнил хрен с пальцем! Ложь бывает разная… И разной крепости… У меня всего лишь три процента, а у них — все девяносто семь! От меня вреда только тебе со Златыгоркой. Да и то неизвестно, есть ли вред, может, пользы больше: хоть играть выучитесь! А из их брехни еще неизвестно что выйдет! Пои спиртягой мировую общественность изо дня в день — что получится? Наша-то общественность привычная — выдюжит… А ихняя? И спирт ведь горит, учти!

Как раз отъезжали от какой-то южной станции. Ваня отвернулся к окну: на здании вокзала висела табличка «Армавир». Мальчик напрягся и, забыв про раздоры с домовиком, вскочил с места и раздернул окошко: где же это?.. Или на другой стороне?.. Выскочил в коридор, оттоптав ноги Златыгорке, и выглянул в оконный проем: да, вон она, береза, за рельсами, на другой платформе… Хорошо, что встречный поезд не помешал смотреть. Береза, в отличие от своих родичей из средней полосы, уже покрывалась нежнейшими почками, рядом с деревом сидел желтый, как песок пустыни, вокзальный пес… Он прижался к белому стволу так, будто ему дали команду «к ноге!» Это что же… береза приручила собаку?!

Ваня глядел, до предела высунув голову в узкое оконце. А пес вдруг лег на брюхо, вытянув перед собой передние лапы, словно ему скомандовали: «Лежать!» Не может быть! Почему не может?.. Береза с собакой уже скрылись из виду, за окном мелькали какие-то низкие вокзальные строения, бетонные заборы, шпалы, сложенные штабелями… Но Ваня уже решился, с криком: «Там Березай, выходим!» метнулся в купе и принялся стаскивать с верхней полки багаж. Златыгорка восклицала: «Березай?! Где? Где?» Шишок пожимал плечами: «Какой еще Березай?» Видать, домовик напрочь забыл лешачонка. «И зачем нам выходить? — недоумевал постень. — И главное: как?» Да, поезд уже разогнался, за окном мелькали предместья, но Ване все было ясно: наступил тот крайний случай, когда Златыгорка может воспользоваться крылышками.

Бегом промчались по коридору — дверь была еще открыта. Шишок отодвинул проводника:

— Па-азвольте, гражданин хороший!

Оторопевший проводник хотел что-то возразить, но тут горбунья скинула плащ-палатку — и наружу выбились громадные крылья, ужаснувшие проводника до дрожи в коленках. Он прижался к стене, а оба паренька — большой и маленький — оседлали бывшую инвалидку, и их вынесло в дверь… Проводник осмелился выглянуть наружу: горбунья летела, махая крыльями, как ворона, парни, свесив ноги, кое-как уместились на ее спине, а вещи у бывших пассажиров висели из пяти рук. «Правда, был ведь еще ребятенок!» — опомнился проводник, но, не найдя в покинутом купе никаких детей, решил, что ребенок тоже улетел. Ну, хоть это ладно — нет лишних проблем!

— Станция Березай — кому надо вылезай! — пробормотал недовольно Шишок, сидевший за Ваниной спиной.

— Только эта станция — Армавир! — сказал мальчик. Он командовал полетом, чтобы посестрима невзначай не зацепила провода. Пташки, летевшие налегке, обогнали хозяйку и унеслись вперед.

Внизу мелькали домишки, огороженные заборами, из подворотен выбегали шавки и облаивали воздухоплавателей. Полупьяные к вечеру мужички размахивали руками: дескать, спускайтесь к нам, поговорим!.. Пацаны кидались каменьями — правда, ни разу не попали. Златыгорка, от греха подальше, поднялась повыше. Наконец Ваня приглядел подходящий пустырь, и самовила с грузом на борту приземлилась.

Когда подошли к нужной платформе, соловей с жаворлёночком уже ждали их на березе. Желтый пес сидел на своем посту. Увидав троицу, пес пролаял три раза, будто ему дали команду «голос». Ваня закусил губу: как же освободить лешака из березового плена? Был один способ… надо свалить деревья макушками внутрь, встать в получившийся круг и звать полесового. Но что скажет милиция, если они начнут рубить хилые привокзальные кипарисы… Небось, не «спасибо»!