Джо Мино - Провальное дело мальчика-детектива

Билли читает, и в голове у него возникают вопросы. Много вопросов. Он достает пузырек с ативаном и принимает таблетки. Лес притих. Слышен только шум ветра в ветвях. Все как будто застыло. И только дрожащие пятна лунного света создают какое-то подобие движения. Билли кладет руку на грудь — там, где сердце, — и чувствует, как учащенное сердцебиение постепенно приходит в норму. Он пытается вдохнуть полной грудью, и ночь расплывается мутными пятнами. Звон в ушах превращается в глухой гул. Мир превращается в нагромождение теней, и Билли вдруг чувствует себя таким

мягким,

туманным.

Вот достоверный научный факт: призрачный мир Готэма, штат Нью-Джерси, существует. Обезглавленный бурый кролик, мистер Пуговка, не упокоится в мире, пока не будет найдена пропавшая голова и не станет известно имя злодея, совершившего смертоубийственное это деяние. Призрак кролика бродит по улицам в поисках тела. Решает, что тело нужно найти немедленно, и зависает туманным облачком над зеленой с желтым фигуркой садового гнома, примеряясь к размерам. Тело, стоящее на двух ногах, кажется неудобным. Следующий кандидат: забытый на чьем-то крыльце большой плюшевый слоник с разорванным по шву животом — и от этого непривлекательный. На столбе у дома в самом конце улицы болтается маленькая пластмассовая птичка, ее крылья вращаются на ветру. Мистер Пуговка не может уразуметь принцип движения этого тела и уплывает назад в темноту, уставший от многих бесплодных попыток. Как и все призраки в этом мире, он всего лишь еще одна жертва человеческой злобы, в ожидании спасения.

Мальчик-детектив лежит на кушетке, сняв носки и ботинки. Психотерапевт со скучающим видом раскуривает свою трубку, вырезанную из вишни. У мальчика-детектива нет выбора: по условиям выписки он должен дважды в неделю посещать этого странного бородатого дяденьку.

— Откуда это стремление всех спасать, Билли? Почему для тебя это важно?

— Прошу прощения?

— Хорошо, я попробую перефразировать. Откуда это стремление уберечь всех от зла?

— Я не понимаю.

— Во всех своих воспоминаниях ты либо находишь разгадку, либо спасаешь положение. Почему? Чьего одобрения ты хочешь добиться?

— Ничьего. Просто мне нравится разгадывать загадки.

— Жизнь — тоже загадка. Ты никогда не пытался ее разгадать?

— Э… нет, сэр.

— Скажи, пожалуйста, а чем занимается твой отец?

— Он военный юрист. Адвокат в морском флоте.

— Интересно. А мама?

— Она ученый.

— Да, разумеется. Голые факты. Поиски истины. А жизнь — это ни то, ни другое, — говорит психотерапевт, задумчиво подергивая себя за бороду. — Какое было последнее преступление, которое ты раскрыл?

Мальчик-детектив смотрит на часы.

— Час прошел.

— Какое было последнее преступление, которое ты раскрыл?

— Я этим больше не занимаюсь, доктор.

— Почему нет?

— Я уже взрослый.

— То есть ты просто забросил свои детективные увлечения?

— Да.

— Вроде как ушел на покой?

— Нет. Просто прекратил.

— Почему прекратил?

— Потому что я поступил в университет в другом городе.

— То есть не потому, что у тебя умерла сестра?

— Нет. Я уехал из дома раньше.

— Ты поступил на какой факультет?

— Криминологический.

— Криминологический? Очень интересно. Ты же только что говорил, что перестал заниматься расследованиями.

— Да, перестал.

— Насколько я знаю, ты потом бросил университет.

— Да.

— Из-за смерти сестры?

— Да.

— Да?

— Да.

— Скажи, пожалуйста. Мне действительно интересно: а что было, когда ты не мог раскрыть дело?

— Прошу прощения?

— Что ты чувствовал, когда не мог раскрыть дело?

— Мы всегда раскрывали любое дело.

— Всегда?

— Всегда.

— И ты ни разу не потерпел неудачу?

— Ни разу.

— Тогда помоги мне раскрыть эту тайну. Как ты думаешь, почему Кэролайн покончила с собой?

— Я не знаю.

— Потому что в мире так много зла? Потому что в конечном итоге зло непобедимо? Может быть, все дело в том, что ей не хватило силы духа?

Мальчик-детектив снова смотрит на часы.

Психотерапевт улыбается и кивает.

— Как у нас с курсом лечения? Лекарства помогают?

— Помогают. Но иногда я от них становлюсь заторможенным.

— Скоро все должно выровняться, — говорит доктор. — Но оно все равно не изменит того, что ты чувствуешь. Оно не изменит того, что случилось.

— Наше время закончилось, доктор. Прошу прощения. Мне надо идти.