Александра Маринина - Оборванные нити. Том 2

Несколько секунд в кабинете царила тишина, внезапно разорвавшаяся хриплым хохотом: смеялся начальник отдела розыска, тот самый, который жаловался Сергею на невозможность дактилоскопирования гнилых и мумифицированных трупов.

— Ну ты даешь, Михалыч! Так объяснил, что ни хрена не понять! Ты человеческими словами умеешь разговаривать?

Сергей неожиданно для себя развеселился. Отчего-то поднялось настроение и захотелось поразвлекать народ занятными историями.

— Хочешь человеческими словами? — с деланой угрозой спросил он. — Ладно, получи. Вот вам загадка на сообразительность: мужик помер в больнице от пневмонии, а при вскрытии у него в мочевом пузыре обнаружили градусник. Ну, кто смелый? Кто выскажет предположение, как он там оказался?

— Так больница же, ему температуру измеряли, вот и…

Сергей нашел глазами говорящего — это оказалась та самая девочка-инспектор, так и продолжавшая сидеть в обнимку с экспертом по имени Глеб.

— Ну, измеряли, и что? Как градусник в мочевой пузырь-то попал?

— Но ведь есть же такой метод, когда температуру измеряют не под мышкой, а… — она залилась краской, смутилась, но отважно продолжила: — А в попе.

— Ну? — насмешливо проговорил Сергей. — Допустим, в попе, как вы выразились. И дальше что?

— Так он из попы в мочевой пузырь и попал.

— А что? — раздались голоса — Точно! Так и было! Катюха наша дело говорит! Молодец, догадалась.

Сергей слушал их и удивлялся: ну почему, почему люди не считают нужным иметь хотя бы элементарное, хотя бы самое поверхностное представление о строении человеческого тела и его функционировании! Ведь тело есть у каждого, это, собственно говоря, самое близкое, что у нас есть. А мы ничего не хотим знать о том, как оно устроено, как работает, по каким законам существует. Из заднего прохода в мочевой пузырь! Она что же, полагает, что то, ради чего она посещает туалет, устроено сообщающимися сосудами?

— Нет, друзья мои, — констатировал он, — не догадалась ваша Катюха. Этот мужик градусник в уретру вводил, вот оттуда он и попал в мочевой пузырь. Для тех, кто не в курсе, объясняю: уретра — это такой канальчик, из которого мальчики писают. Прошу прощения у дам за пикантные подробности.

— Для чего? — изумленно спросил кто-то.

— Для мастурбации, — спокойно пояснил Саблин. — Для поддержания эрегированного состояния полового члена.

— Е-мое! — дружно выдохнули собравшиеся. — Вот идиот-то!

— Ага, охотно согласился Сергей. — Но он не один такой. Еще один идиот ввел клизмой себе в задницу водный настой табака. Тоже помер.

— А зачем?

— Геморрой пытался лечить, — пояснил он. — А вообще в брюшной полости чего только не находят. Вот бомжа нашли мертвого, без брюк, из одежды только куртка, свитер, рубашка и носки. Сразу заподозрили неладное: мужик в такой холод без штанов — непорядок. Вскрыли — а у него в брюшной полости мало того, что семьсот миллилитров крови, так еще и две свободно лежащие стеклянные бутылки из-под пива, одна «Клинское», другая «Старый мельник», а в прямой кишке нашлась стеклянная четвертинка из-под водки.

— Это как?

Вопрос задал сын Кашириной. Сергей посмотрел в его сторону: эксперт больше не обнимал девочку-лейтенанта, которая, совершенно упившись, дремала на стуле, прислонившись головой к газовому хроматографу, напоминавшему старый ламповый телевизор. Он сидел, опершись локтями о бедра и слегка подавшись вперед, и внимательно слушал.

— А вот так! — беззаботно ответил Саблин. — Две поллитры и одна четвертинка.

— Но почему? — не унимался эксперт.

— Потому, что его насиловали таким вот извращенным способом. Все, друзья мои, моя часть концерта закончилась, я пойду воздухом подышу.

В помещении действительно было не продохнуть, курильщикам в виде праздничного исключения разрешили дымить прямо в кабинете, и Сергей начал чувствовать, как затылок наливается мутной тяжелой болью.

Он взял пуховик и вышел на крыльцо. Еще спускаясь по лестнице, Сергей слышал быстрые шаги у себя за спиной, но не обернулся. Мало ли кто ходит по большому зданию городского отдела внутренних дел!

— Сергей Михайлович, — послышался голос, — не возражаете, если я нарушу ваше уединение?

Рядом с ним стоял Глеб Морачевский.

— Пожалуйста, — равнодушно ответил Саблин.

— То, что вы рассказывали, это все из вашей собственной практики?

Сергей рассмеялся:

— Нет, конечно. В основном из чужой.

— Но кое-что — из вашей?