Андрей Шляхов: Доктор Данилов в тюремной больнице

— Мы на полном самообеспечении, — прокомментировал Конончук, пропуская Данилова вперед.

Водитель и шестеро пассажиров (четверо мужчин и две женщины) на появление Данилова никак не отреагировали, а с Конончуком поздоровались — кто кивком, кто за руку. Все, включая водителя, были одеты в гражданское, преимущественно в практичные джинсы. Только одна женщина, на вид лет тридцати, красовалась в брючном костюме горчичного цвета и пронзительно-розовой куртке, которая была распахнута, открывая взорам глубокое декольте, из которого выпирали наружу формы весьма впечатляющего размера.

Данилов и Конончук сели в заднем ряду.

— Прапорщик Света Фроликова, инспектор по проверке и доставке писем, — прошептал Конончук Данилову, указывая глазами на женщину в розовой куртке. — Соблазнительная и неприступная, такую женщину надо покорять, как горную вершину.

— А почему без формы? — спросил Данилов.

— Народ предпочитает не светиться, переодеваются на работе, — пояснил Конончук. — У нас не принято афишировать место работы, да и форма надоедает…

«Пазик» ехал не прямой кружной дорогой, собирая пассажиров в условленных местах. Под конец не осталось сидячих мест, несколько человек ехали стоя. Данилов попытался уступить свое место пожилому мужчине, стоявшему около его сиденья, но тот отказался.

— И так целыми днями сижу, — сказал он. — Надо же когда-то и геморрой проветривать.

— А ты, Алексеич, почаще обходы делай! — посоветовал кто-то из сидевших впереди.

— Не учи ученого, поешь дерьма толченого! — откликнулся мужчина.

«Нравы здесь простые», — отметил в уме Данилов.

С одной стороны, простые нравы — хорошо. С другой стороны, всего должно быть в меру.

Внешне контора оказалась в точности такой же, как и представлял Данилов. Сплошной бетонный забор с пущенной поверху колючей проволокой, сторожевые наблюдательные будки-вышки на металлических ножках, зеленые металлические ворота, рядом трехэтажное здание с зарешеченными окнами… Машина заезжать на территорию колонии не стала, все пассажиры вышли возле двери контрольно-пропускного пункта, слева от ворот.

Сотрудники гуськом потянулись в зеленую металлическую дверь, рядом с которой висела синяя вывеска: «Федеральное бюджетное учреждение исправительная колония № 13/21 УФСИН России по Тверской области».

— Вова, ты погуляй пока полчасика, — сказал Данилову Конончук. — Если кто поинтересуется, что ты тут делаешь, скажи, что ждешь собеседования у начальника медицинской части майора Баклановой. Запомнил?

— Да. А ты уверен, что она меня сразу примет?

— Насчет примет не знаю, — хохотнул Конончук, — это как понравишься, но познакомиться с тобой захочет сразу же. Лариса Алексеевна не любит тянуть волынку, и терапевт ей позарез нужен. Короче, гуляй, а я за тобой выйду. Мобильный включен?

— Да.

Свободное время Данилов посвятил изучению местности: прошелся туда-сюда вдоль забора, оценил разнообразие автопарка на стоянке (от «шестерки» до «паджеро»), нашел неподалеку торговую площадку, образованную четырьмя палатками. Ассортимент был обычным сельповским: сигареты, печенье, чипсы, чай, сахар, вода в бутылках разного объема, элементы питания и т. п., но имелись и свои особенности, обусловленные близостью к зоне. Так, в витрине одной из палаток висели черные семейные трусы, украшенные бумажкой с надписью «Есть все размеры». Картонка в витрине другой палатки сообщала, что «имеются белые простыни и наволочки». Данилов не был знаком с лагерными порядками (разве что по книгам и сериалам), но еще с работы на «Скорой» знал, что на зону разрешено только белое постельное белье, без узоров и цветочков, от фельдшера, сетовавшей на то, что в век всеобщего изобилия она не может найти белые простыни, которые требовались ее брату, отбывавшему срок.

Из-за раннего времени палатки пустовали, только возле одной разгружалась заслуженная, поржавевшая во многих местах белая «четверка».

— Чего надо, брат? — сверкнул золотыми зубами пузатый чернявый мужчина, таскавший коробки из машины в палатку.

— Ничего, я просто гуляю, — ответил Данилов.

— Сегодня санитарный день, брат, — толстяк, как показалось Данилову, был рад отвлечься от своего унылого занятия, — свиданок нет, ни коротких, ни долгих, передачи не берут!

— Спасибо, буду знать, — ответил Данилов.

— Выходит кто-то? — предположил собеседник, расплываясь лицом в улыбке. — А что так рано приехал? Раньше часа все равно не выпустят…