Андрей Шляхов: Доктор Данилов в тюремной больнице

Общежития представляли собой длинные узкие залы, тесно заставленные двумя рядами двухъярусных тщательно и однообразно застеленных кроватей. Две кровати стояли впритык друг к другу, образуя «купе», дальше был узкий проход и новое купе. Проход между рядами был широким, метра в полтора. Зеленые стены (в колонии был самым популярным именно такой цвет), красный охряной пол, серые одеяла и почти такие же застиранные простыни. На окнах висели коричневые занавески, не достававшие до пола. Посередине спинки каждой кровати крепилась белая табличка с данными владельца — фамилией, именем, отчеством, датой рождения, статьей, началом и концом срока.

На некоторых кроватях, укрывшись одеялами с головой, спали заключенные, никак не реагировавшие на приход комиссии. Данилов догадался, что это спят те, кто работал или дежурил ночью. Бакланова подтвердила его соображения.

— Вторая смена отсыпается, — негромко сказала она. — У них подъем в четыре часа.

Кроме помещений отряда в общежитиях осматривали комнаты политико-воспитательной работы (зал с телевизором), раздевалки, комнаты хранения и сушки личных вещей, спортивные уголки, умывальники и туалеты. В кабинеты начальников отрядов и каптерки не заглядывали.

На первом этаже третьего по счету общежития, которое занимал пятый отряд (всего отрядов было тринадцать, последний, тринадцатый считался отрядом строгих условий содержания и находился в одном из двух одноэтажных общежитий, другое предназначалось для карантина), один из толчков в туалете оказался не просто грязным, а изрядно загаженным.

— Что это такое?! — рявкнула Бакланова, оборачиваясь к Мосолову и руководителю санитарно-бытовой секции третьего отряда, долговязому сутулому парню лет тридцати. — Если у вас во время моего обхода все засрано, что в другие дни творится?! Где начальник отряда?!

Начальника отряда, молоденького очкастого старшего лейтенанта, похожего на Шурика из «Кавказской пленницы» («Как только он со своими подопечными управляется?» — удивился Данилов) Бакланова пропесочила в его кабинете, без заключенных и на пониженных тонах — берегла авторитет. Смысл ее короткой речи сводился к суровым карам, которые Хозяин (начальник колонии полковник Скельцовский) не замедлит обрушить на головы нерадивых пофигистов.

— Будет тебе, Юра, и спасибо, и премия, и повышение по службе, если срочно за ум не возьмешься! — угрожающе прошипела Бакланова перед тем, как выйти из кабинета.

Что она написала в журнале, Данилов не видел. По пути в соседнюю локалку досталось Мосолову.

— Ты каждый день на обходы ходишь, а порядка в колонии нет! Смотри, Мосол, найду тебе замену…

— Буду стараться изо всех сил, гражданин майор! — отозвался руководитель санитарно-бытовой секции. — Только не надо замены, я вас прошу!

Было неясно: то ли он действительно боится потерять свою должность, то ли просто притворяется испуганным.

— А ведь это кто-то специально в чистом туалете нагадил, — сказала Бакланова Данилову. — Я на обходы хожу в одно и то же время, по одному и тому же маршруту. Ну, может, задержусь где на минуту, проработать народ… Вот и подгадали.

— Зачем?

— Кто их поймет? — Бакланова пожала плечами. — Может, кто-то начальнику отряда насолить решил или руководителю отрядной СБС (санитарно-бытовой секции).

— Начальник отряда такой… — спохватившись, Данилов проглотил слово интеллигентный, а то вышла бы неловкая двусмысленность, — …молодой. Как ему удается руководить заключенными?

Прапорщик Сергеич многозначительно хмыкнул и дернул головой.

— Удается! — ответила Бакланова. — Юрка из всех отрядных начальников самый строгий. Сейчас придем в ШИЗО, можете сами убедиться — половина будет из третьего отряда. Молодые всегда самые строгие…

ШИЗО — это штрафной изолятор.

ПКТ — это помещения камерного типа.

Суть ШИЗО и ПКТ одинакова — это тюрьма внутри зоны, где в камерах содержатся злостные нарушители режима. Разница только в регламенте.

Заключенным, находящимся в штрафном изоляторе, запрещаются свидания, телефонные разговоры, приобретение продуктов питания, получение посылок, передач и бандеролей. Также им нельзя брать с собой имеющиеся у них продукты питания и личные вещи, за исключением полотенца, мыла, зубного порошка или пасты, зубной щетки и туалетной бумаги, не разрешено пользоваться книгами, газетами, журналами и прочей литературой, а также запрещено курить. Постельные принадлежности в штрафном изоляторе выдаются только на время сна, а нары от подъема до отбоя положено держать поднятыми. Ежедневная часовая прогулка — единственная «привилегия» штрафного изолятора. Туда не следует водворять больше чем на пятнадцать суток.