С. Коринна Бий - Черная земляника - Рассказы

«А сама Флавия? Отчего же она не ушла в монастырь?» — судачили некоторые, из тех, кто вечно лезет не в свое дело. Одни оправдывали ее: «Для этого она слишком слаба здоровьем». Другие говорили: «Это хорошо, когда среди мирских живет такая святая». Злые же языки утверждали: «Да она просто хочет одна заграбастать все наследство!» Как бы то ни было, а она и впрямь одна из всех детей осталась дома со своими престарелыми родителями. Отец и двое слуг работали в поле и ухаживали за скотиной, мать иногда подсобляла им и готовила еду. Флавия же не делала ничего или почти ничего. Да им и в голову не приходило требовать от нее помощи в сельских работах. Для крестьян — вещь удивительная: им было достаточно любоваться на ее красоту, дивиться уму и рассудительности. Может быть, они вспоминали историю Марфы и Марии. [7] Имеются в виду Мария и Марфа, сестры Лазаря, которого воскресил Иисус. В Евангелии говорится, что Мария «сидела у ног Иисуса и слушала слово Его», тогда как Марфа «заботилась о большом угощении» (Лука, 10,39–42).

На праздничных гуляньях она никогда не танцевала. И однако, всегда присутствовала на них, только стояла в стороне, на взгорке, откуда все было видно. Парни, которым наскучили ее постоянные отказы, давно уж не приглашали ее. Вокруг нее, словно очерченной магическим кругом, создалась пустота, запретная зона, в которой она стояла, как статуя, с высоко поднятой головой, с плотно сжатыми губами.

И все же мужчины поглядывали на нее — этого она не могла им запретить. Но замечала ли она их?.. Кружась в танце, они бросали на нее странные взгляды, забывая о своих партнершах. Особенно один из них, Жермен, парень, грубоватый с виду, но с добрыми, нежными глазами. Он уже давно любил ее, но никому не признавался в этом.

Сперва любовь приносит счастье, даже если нет или почти нет надежды на взаимность; она жжет вам кровь, и душа горит страстным желанием. Человек становится сам не свой: горы меняют цвет, и небо тоже, а мрачная деревня начинает походить на Рай, потому что здесь живет Она. И всякий раз, как повстречаешь Ее, словно святой образ видишь перед собой… И прячешь этот образ в глубине сердца, чтобы потом долго любоваться им, совсем как в детстве любовался подаренными бродячим монахом-капуцином картинками, на которых у ангелов были сверкающие крылья, а у святых золотые одеяния. Но вскоре замечаешь, что любовь так прочно угнездилась в сердце, что ее не вырвать оттуда никакими силами, и тогда из счастья она превращается в злую муку. «Ах, если бы я мог завоевать эту женщину, чтобы она день и ночь была со мною рядом!» И эта непрестанная мука придает вам невиданную храбрость.

Во время апрельского ярмарочного гулянья Жермен осмелился пригласить Флавию на польку. По воскресным и праздничным дням она внушала еще большую робость, чем в будни. В это время все деревенские женщины казались выше ростом в своих затейливых чепцах наподобие башни, с лентами, рюшами и блестками: монументальные головные уборы придавали им облик величественных статуй.

Приметив, что Жермен направился к Флавии, люди замерли в изумлении, даже музыканты смолкли на миг. Одни смеялись: «Да не получит он ее!», другие восхищались: «Ну, хоть этот ее не боится!» Жюстина насупилась: она была влюблена в Жермена. И когда тот вернулся вместе с Флавией, все прямо рты разинули. Пара поднялась на танцплощадку. Музыканты наконец пришли в себя и заиграли с удвоенной силой. Флавия, никогда доселе не танцевавшая, изгибалась в объятиях Жермена мягко, как ветка лиственницы.

— Блуждающий Огонек! — воскликнул кто-то.

И другие подхватили следом: «Блуждающий Огонек!»

Сначала Жермен себя не помнил от смущения, он словно ослеп и оглох, он не понимал, как это ему прежде удавалось ходить по земле. Но теперь, когда его любимая была рядом, когда его руки обняли ее талию, радость и смелость вновь окрылили его.

Танцуя, он принялся разглядывать девушку. Его изголодавшиеся глаза жадно упивались ее чертами. Никогда еще он не видел ее так близко, и теперь сделал несколько открытий: на ее щеках золотились веснушки, точно первые звездочки в еще светлом небе; на нижней губе виднелась трещинка; на подбородке была ямочка. И еще он заметил, что ресницы у нее не рыжие и не белые, а золотистые, каким иногда бывает песок на берегу Роны… Вот почему вместо того, чтобы портить ее лицо, они придавали ему какое-то неземное выражение. Выражение ангела или демона? Жермену было все равно.

С этого дня они каждое воскресенье прогуливались вместе. «Гляди-ка, ему удалось приручить ее!» — говорили люди. Однако до свадьбы было еще далеко. Флавия никак не решалась дать согласие и находила множество предлогов, чтобы отодвинуть это событие. Жермен исходил от нетерпения: он так долго ждал ее!