Андрей Шляхов - Доктор Вишневская. Клинический случай

Лидия Дмитриевна Федорович была толстой, доброй и все понимающей. В ее необъятных размеров вязаную жилетку, всегда носимую под халатом, приходили плакаться со всей больницы.

— А где, кстати, наш зам по хирургии? — Анна оглядела зал. — Или он в отпуске?

— Здесь Петр Михайлович, — Федорович указала глазами на кресло в первом ряду, где сидел заместитель главного врача по хирургической помощи Рогов.

Заместителя главного врача по терапии в двадцать пятой больнице не было, терапевтами занималась начмед Надежда Даниловна и она же, как заместитель главного врача по медицинской части, руководила и хирургами, правда, через Рогова.

Петра Михайловича Анна недолюбливала. Вроде и не конфликтовали никогда, а какое-то неприязненное чувство испытывала к нему. Впрочем, Рогова недолюбливала почти вся больница, за исключением нескольких приближенных, таких, например, как заведующий вторым хирургическим отделением Золотарев. Уж слишком себе на уме был Петр Михайлович, а из-за его показной вежливости временами проглядывало столько высокомерия, сколько и у министров, наверное, не бывает. А на вид был такой толстый добрый дядечка, улыбчивый, розовощекий, с отполированной колпаком лысиной. Душа-человек, только взгляд малость холодноват.

Последней, как и положено председателю комиссии, явилась Надежда Даниловна. Уселась за стол президиума, жестом пригласила Рогова сесть рядом, но тот отрицательно мотнул головой, мол, мне и здесь хорошо. Надежда Даниловна пожала плечами и начала высматривать жертву на роль секретаря, вести протокол. Жертве полагалось иметь относительно молодой возраст и хороший почерк.

— Ася Викторовна, прошу!

Доктор Валюзина, бойкая скуластая брюнетка, за которой безуспешно увивался ее непосредственный начальник, заведующий четвертой терапией Дробышев, уселась по левую руку от начмеда.

— Начнем с хирургии, — объявила Надежда Даниловна.

Заведующий патологоанатомическим отделением Амелин вышел за кафедральную стойку и стал докладывать.

Семидесятилетняя женщина поступила по «Скорой помощи» с жалобами на внезапно начавшиеся сильные боли в животе и диагнозом «острый панкреатит». В приемном отделении дежурный хирург, доктор Сахновский из второй хирургии, «снял» хирургический диагноз и отправил больную в терапию. Дело было вечером в субботу. Утром, еще до окончания смены, Сахновского вызвали в первую терапию к этой же больной. Он снова написал в истории болезни, что «данных за острую хирургическую патологию нет», списав боли на обострение хронического колита. Больная осталась в первой терапии под наблюдением дежурного врача Панич и пролежала там до утра понедельника. Заведующая первым терапевтическим отделением Сафарова, выслушав доклад дежурного врача, осмотрела больную еще до утренней конференции и тут же позвонила заведующему второй хирургией Золотареву. Тот прибежал, пощупал живот больной, нецензурно обругал Сахновского и санкционировал экстренный перевод в свое отделение. Запоздавшая на сутки с гаком операция закончилась плачевно — больная умерла на столе. Мезентериальный тромбоз — закупорка основного ствола верхней брыжеечной артерии — привел к распространенному некрозу кишечника.

Дело было в июле, а в конце августа доктор Сахновский уволился по собственному желанию, так что отдуваться пришлось Золотареву, как заведующему отделением. Он, конечно, попытался оправдаться, сказав, что сам срочно взял больную на стол и что дежурный терапевт в течение воскресного дня могла бы еще раз вызвать хирурга, но тут вскочила эмоциональная Сафарова, заводившаяся с полоборота и возмущенно завопила:

— Ну сколько можно валить с больной головы на здоровую, а?! Дважды смотрел хирург, дважды! Вас же по выходным не дозваться, замучаешься умолять да унижаться! Аристократы! Так себя высоко поставили, что лишний раз побеспокоить страшно! Два осмотра хирурга есть — кто станет в третий раз вызывать?!

— Так вы же вызвали, Алиса Адамовна, — попытался возразить Золотарев.

— Я на следующий день вызвала, когда там полный п…ц настал! — в возбужденном состоянии Сафарова не только не лезла за словом в карман, но и не утруждала себя выбором слов. — А вы мне, Юрий Палыч что сначала сказали? «После обеда приду», — сказали! Да после обеда…

— Алиса Адамовна! — гаркнула начмед и для усиления эффекта трижды хлопнула ладонью о стол. — Успокойтесь, пожалуйста, и сядьте! Вас никто ни в чем не обвиняет…