Саша Канес - Моя судьба

— У вас хорошие друзья! — сказал он со значением. — И вы мне ничего не должны.

Пришел он не один, а со своим слегка приторможенным коллегой по имени Рами Мучник. Рами был молодым, не подающим никаких надежд юристом, работающим в его адвокатской конторе.

— Ну что вы сможете для меня сделать? — спросила я.

Тогда я еще была в состоянии аффекта и воспринимала свое положение как совершенно ужасное и безнадежное. Перед тем как мне ответить, Ави попросил господина Мучника оставить нас и отправил его в контору заняться подготовкой каких-то важных документов.

— Понимаете ли, дорогая моя, — усмехнулся он, глядя на мои дрожащие пальцы, — защищать вас будет вначале господин Мучник. Он, поверьте мне, неплохой, но очень тупой парень и, несомненно, провалит дело. Вы получите по полной катушке.

— Спасибо! Это вы серьезно?! — только и смогла я сказать в ответ.

— Надеюсь, вы хорошо понимаете, что получить и отсидеть — это две большие разницы! Примерно так же, как пообещать взять в жены и в самом деле жениться. Разумеется, плагиат, и вы наверняка сто раз слышали эту шутку. Но я родился в Одессе, где так говорили, и я вам тоже так сказал!

Я кивнула.

— Раз так, то поясню. Для здешних левых очень важно, чтобы вы получили по максимуму. Разумеется, это очень важно и для арабов, для которых вы теперь — кровный враг, а значит, мишень. России как таковой ваша судьба, разумеется, безразлична. Вы это, я думаю, осознаете. Но из соображений престижа Родина постарается вас — своего гражданина, гражданочку, так сказать, — отправить для отсидки домой. Местные власти противиться также не будут, так как на вас им плевать. Суровость к убийце арабских детей будет проявлена, но им важно продемонстрировать и России свою гибкость и доброжелательность. После неизбежного завала вашего дела господином Мучником подключусь я и еще несколько весьма профессиональных людей. Мы не можем стереть из истории сам факт убийства арабского подростка, но укажем на вопиющие ошибки в ведении вашего дела, которые, несомненно, будут допущены в ходе судебного разбирательства и уже допускаются в ходе следствия. И российские власти, ознакомившись с этими материалами, смогут просто выпустить вас, объяснив международным проверяющим организациям, что суд, не разобравшись в сути случившегося, принял, очевидно, неверное решение и незачем держать за решеткой человека, в отношении которого в ходе следствия и судебного производства было допущено множество нарушений.

Мне нечего было ему возразить…

После вынесения вердикта о пожизненном заключении прошло не более двух недель, когда ко мне в камеру вместе с какими-то высокими местными чинами вошел очень полный, одышливый человек, знакомый мне по телевизионным репортажам. Я знала, что несколько лет назад он ушел из журналистики на дипломатическую работу. Нас оставили один на один, и он тяжело опустился на единственный в камере стул. Потом вынул из полиэтиленового пакета коробку зефира в шоколаде, положил на стол и пододвинул в мою сторону. Я при этом продолжала сидеть на своей койке.

— Вот, ваши друзья велели вам передать… — проговорил он с характерным астматическим присвистом. — С приветом вместе передать велели.

— Спасибо вам! — только и смогла я выдавить из себя.

Он кивнул.

— Что ж это вы, голубушка, проблемы нам создаете? А? Думаете, здесь, на Ближнем Востоке, нам, российским дипломатам, нечем себя занять? Напрасно… А вы приехали, и давай арабских подростков мочить почем зря! Нехорошо, дорогая моя!

— Но вы же наверняка знаете, как все произошло… — попыталась я возразить.

— Знаю, знаю! Ваш любимый человек истекает кровью из-за дикой выходки арабского пацана-террориста, а полицейский этот, гуманист недоделанный, кидается оказывать медицинскую помощь виновнику происшествия — малолетнему преступнику. Он, видите ли, голову себе разбил, убегая с места преступления! Вы просто сократили очередь за первой помощью!

— Ну вот видите, вы действительно все знаете!

— Все я знаю! — Он обреченно махнул рукой. — А толку, что знаю? Я здесь не вас и даже не себя самого представляю, а государство Российское. Поэтому и говорю то, что говорить обязан. Впрочем, ваши дела, дорогая моя, не так уж плохи. Вы-то, я думаю, знаете, кто за вами стоит. Послы просто так по тюрьмам не шляются. Здесь, в представительстве, еще люди есть, а тут я прямую инструкцию получил…

Я попыталась совершенно искренне возразить и объяснить, что не понимаю, о каких таких людях, стоящих за моей спиной, идет речь. Семен с Игорем Борисовичем, как мне казалось, все же не тянули на тот уровень, на который намекал одышливый посол. Но он даже не стал меня слушать.