Евгений Попов - Арбайт. Широкое полотно

И он отер пот с усталого лба.

А Гдову, как и тогда, когда он слушал всю эту муйню, снова стало стыдно и противно, как тогда, когда он слушал и молчал вместе со всеми, даже не косясь по сторонам, потому что боялся встретиться взглядом с кем-либо из тех, с кем был вместе.

— Ё…т…м… — громко сказал Гдов, который так разволновался, что больше работать и в этот день не мог уже.

1. Должны ли нынешние начальники страны учиться у прежних? Способные ли они ученики?

2. Всегда ли наша необъятная родина СССР состояла из пятнадцати республик? Правомерно ли именовать их «дружными», а страны нынешнего ближнего зарубежья «гордыми и независимыми»? Действительно ли делами там раньше заправляли исключительно коммунисты и гэбэшники?

3. Нашел ли себя в нашей новой жизни ученый лектор, «товарищ из ЦК», который так хорошо разбирался в глушилках? Что бы он сейчас ответил, если его спросить, был ли хоть какой мало-мальский эффект от глушения западных радиопередач?

4. Помнит ли кто-нибудь плакатное советское художественное изделие под названием «Вместе со всеми», на котором изможденный мальчуган, сын рабочего, тайком от бегущего к нему полицейского пишет на серой капиталистической стене слово из трех букв? Какое это слово?

5. Возможна ли окончательная победа Зла над Добром или жизнь — это «качели — вверх, качели — вниз», как писал в одном из своих ранних, латентно эротических стихотворений красноярский поэт Н.Еремин? Возможно ли глушить Интернет, как радиоголоса? В частности, может ли неведомая сила извне безвозвратно уничтожить текст, который вы сейчас читаете?

Писатель Гдов сидел за письменным столом и пытался работать. Он хотел создать широкое полотно на тему отчуждения личности от государства и его социума. Что государство, даже самое наипрекраснейшее, всегда враждебно личности, потому что у личности и государства совершенно разные цели: государство работает на себя, личность — на себя. Но сумма разносторонних целей отдельно взятых граждан никогда не тождественна общей туманной цели любого государства.

спел Гдов.

И вспомнил, что у них в школе № 10 города К., стоящего на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан, был один ученик, назовем его Э.Р., который имел вид совершенно невинного кудрявого херувимчика. Характерной чертой его детского поведения было то, что иногда он очень звонко чихал много раз подряд. Очевидно, это была вовремя не распознанная врачами аллергия на педагогическую пыль. Пыль географических карт, например.

А географию в школе № 10 всегда преподавал Аполлон Петрович Бадмаев. Невысокого роста, плотного телосложения, с жестким иссиня-черным головным волосяным покровом, расчесанным на прямой пробор. Он был по национальности бурятом и скорей всего дальним родственником Петра (Жамсарана) Бадмаева, волшебного целителя последнего русского царя Николая, убиенного большевиками вместе с семьей в подвале города Екатеринбурга, затем Свердловска, ныне снова Екатеринбурга. Вследствие чего будущий преобразователь страны коммунист Ельцин, выполняя решение Политбюро ЦК КПСС, этот дом в 1977 году снес, потому что к 1977 году еще не созрел для антикоммунизма. Скорей всего географ был родственником, в Бурятии ведь все друг другу родственники.

И вот на уроке Аполлона Петровича кудрявый херувим Э.Р. вдруг оглушительно чихнул, но Аполлон Петрович не обратил на это внимания, увлеченно водя самшитовой указкой по географической карте, размещенной на доске, и рассказывая ученикам что-то важное, полезное для их будущей жизни.

— Прекратить безобразия, — коротко приказал он, бывший военный, прошедший путь от Улан-Удэ до Берлина и обратно, когда Э.Р. чихнул в третий раз.

Но ребенок остановиться уже не мог, ведь болезнь не спрашивает нас, когда нам чихать.

Примечательно, что каждый звучный чих перемежался разновременными интервалами тишины, оживляемой лишь правильной, хотя и с легким характерным акцентом, русской речью Аполлона Петровича о различных видах сибирской флоры и фауны, столь отличных от их российских аналогов.

— Хватит хулиганить! Выдь! Выдь вон из класса! И завтра приведешь в школу родителей! — наконец-то не выдержал учитель.

— Я не ху-ли-ган! — успел выкрикнуть Э.Р. перед тем, как чихнуть так, что оконные стекла зазвенели, и если бы тогда, в те далекие времена у людей были бы частные автомобили, стоящие под окнами, то в этих недоступных тогда широкому слою советских граждан средствах передвижения непременно завыла бы сигнализация.