Михаил Веллер - Самовар. Б. Вавилонская

Но страшное опасение останавливает бестрепетно разящую руку. Ведь тем самым исполнится тысячелетняя мечта евреев: уничтожить всех своих врагов! И разящий меч вложить нам в собственные руки, чтобы своими руками поразили мы всех врагов племени иудейского.

Уже и Азия и Африка давно заражены ими. Уже пигмеи из экваториальных джунглей обучены арийскими (!) миссионерами буквенному письму, денежному обращению и единому еврейскому богу.

Еще Киплинг писал: «Вокруг всей планеты – с петлею, чтоб мир захлестнуть, вокруг всей планеты – с узлами, чтоб мир затянуть! – Здоровье туземца – наш тост!» Кого имел в виду великий поэт под «туземцем»? Это даже не нуждается в специальном разъяснении… Конечно его – туземца везде, представителя «малого народа», «инородца», выходца с «той земли» (о-«бет»-ованной). И с восторгом арийские завоеватели читали и печатали эти стихи – не ведая, кого славят и чьей воле служат, отправляя лучших сыновей на тяжкий труд за тысячу морей. Строго говоря, жизнь оставляет нам два выхода. Или ножом по крайней плоти, или ножом по горлу. Или пусть в мире будет одним явным евреем больше – и тогда я, по крайней мере, буду пытаться извлечь личную и шкурную еврейскую выгоду из своего положения, – или пусть в мире станет хоть одним тайным евреем меньше, а главное – лично я навсегда избавлюсь от этого нечеловеческого, непереносимого племени, бороться с которым иначе, как показала вся история, просто невозможно.

Я специально купил наилучший, вечный, золингеновской стали нож. И этот Золинген тоже был еврей!..

И будучи такими, какими нас сделали евреи, мы шлем им свои праведные и бессильные проклятия.

И ложились в землю, как зерна, и восходили в изгнание, как на пьедестал.

И что.

И вот.

Название «Переделкино» при простейшем морфологическом анализе слова расчленяется на приставку «пере», корень «дел», суффиксы «к» и «ин» и окончание «о». Таким образом, на первый взгляд его можно счесть образованием от существительного «дело». Однако и приставка «пере», и само существительное «дело» несут семантическую нагрузку действия; сам корень «дел» как формообразующее начало первичен не в существительном, а в исходном глаголе «делать» – существительное «дело», несмотря на краткость флексии, является отглагольным образованием. (Ср. «бить – било», «рыть – рыло», «орать – орало», «мыть – мыло», «шить – шило» и т. д. Т.е. «деть/деять/ – дело». Видно, что, строго говоря, в этих случаях «л» является формообразующей флексией отглагольного существительного. Исходным корнем выступает «де». «Деять», «действовать». «Деяние», «деятельность». Исходная пара «деять – дело» заменилась со временем на «делать – дело» в процессе палатализации и замены юсов на «в» или «л».)

Ближайшей же исходной формой со всей очевидностью выступает глагол «переделать». Приставка «пере» несет функцию совершенного вида – завершенности действия. И одновременно – его изменения.

Если в традиционной лингвистической парадигме глагол «делать» выражает общее креативное начало и указывает на действие, то при углубленном анализе, в объеме этнической культурной парадигмы «делать» выступает основой сакраментальной русской идиомы «Что делать?» и наполняется философским содержанием. Что делать? Переделывать.

Приставка «пере» кладет на существительное стилистический оттенок революционного пере-образования. Пере-делатъ, пере-оборудовать, пере-вернуть, пере-строить, пере-иначить. Иначе. Делать не так, как раньше.

Нельзя обойти вниманием еще одно, официально табуированное, значение глагола «делать», свойственное советской эпохе. Это совершать половой акт в качестве активной стороны, тем самым понуждая противную сторону своей воле. «Переделать» приобретает значение всеобщего охвата вышеупомянутым глаголом. Т.е. «делать/сделать» многих, всех.

В том же смысловом контексте существительное «дел-ка» означало «дефлорированная девушка», «не девственница» (в противоположность существительному «целка»). «Переделкино», как мы видим, указывает как на упомянутый процесс, так и на место осуществления этого процесса, причем близкого к завершенному/совершенному виду.

Тогда становится понятным, почему советские органы остановились именно на этом названии для писательской резервации. До эпохи тотального телевидения именно писатель занимал в социопсихологическом пространстве страны место, принадлежащее сегодня телеведущему. Сублимированный сексуальный акт проводился в середине XX века не с телеэкрана, но с книжных страниц. На писателей возлагалась обязанность таким образом формировать (делать, высекать, чеканить, выколачивать, прессовать, долбить, обрабатывать, барабанить, трахать) новую человеческую общность – советский народ.