Злата Линник - Неизданный сборник рассказов

— Это что же получается, даже на пенсии человеку не отдохнуть! Судами не достали, так теперь мозги просвечивают. Ну, я им этого так не спущу, я позвоню самому…

Не докончив фразы, он внезапно замолк. С каменным изделием неведомых мастеров не происходило ровным счетом ничего. Оно не ожило, не увеличилось в размерах, даже не начало фосфоресцировать, как это обычно происходит в фантастических фильмах. И, тем не менее, бывший сотрудник военного ведомства понял, что предстоящее мероприятие напрямую связано со статуэткой. О месте и времени проведения ему сообщат.

Уговорив одну за другой несколько бутылок рябиновой настойки, собратья по кисти принялись за коньяк «Семь звездочек». Сперва как водится, вспоминали студенческую молодость, затем речь пошла о свободе творчества и самовыражения. Хозяин дома доказывал, что даже в застойные годы можно было самовыражаться сколько душе угодно. Разумеется, не выходя за определенные рамки. Ишкевич и Перинный дружно вспоминали о худсоветах и разносах за идеологическую, а точнее, безыдейную направленность.

— Ты просто всегда умел хорошо устроиться — неожиданно для себя произнес Валерий-отец. — Твои караси с брусникой даже при культе личности бы прокатили. Чисто, гладко и придраться не к чему.

— Молчал бы со своими олигархами — вспылил Курилов, едва не рассыпав пепельницу. — Да у вас с тех самых времен семейный подряд. Не искусство, а конвейерное производство.

— Сейчас я встану и дам тебе по морде — вяло прокомментировал представитель династии парадных портретистов, делая попытки подняться. Но сила земного тяготения, умноженная на количество выпитого, упорно не давали ему осуществить эту затею.

— Все, брек! Ну, правда, харе ругаться. Миритесь и давайте выпьем за это! — спешно вмешался Ишкевич.

— А чего он… — хором промычали спорщики.

— Старики, у меня родилась гениальная идея! — Перинный вскочил на ноги, в восторге потрясая вилкой с нанизанным на нее соленым грибом. — Вместо того, чтобы чистить друг другу фейсы, давайте решим проблему мирным путем. Устроим вечер набросков как в добрые старые времена.

— А кого рисовать? Не друг друга же! Модели еще вчера свалили.

— Ну, может тогда…. Бутыль из-под настойки, а рядом поставим…

— Нет уж, натюрмортами еще в академии наелись!

— И не пейзажи: хватит на сегодня бога Перуна во всех его проявлениях!

— Давайте что-нибудь нетипичное для всех, что-нибудь такое…

— Соседского барбоса у будки! А что: жизненно, а какая выразительность, особенно при виде кошки.

— Господа художники, предлагаю выйти проветриться и совместно поискать сюжет для наших будущих шедевров.

…Модель нашлась, едва они вышли на улицу. Собственно, улицы никакой не было. Когда-то здесь располагался финский хутор со всеми полагающимися хозяйственными постройками, которые пришли к логическому финалу, превратившись в дрова для камина. Курилов особенно ценил отсутствие соседей как факт, положительно сказывающийся на творческом процессе. До ближайшего населенного пункта добрых двадцать минут пешком. Никаких назойливых посетителей, никаких случайных гостей, от которых в мастерской в городе просто житья не было.

Впрочем, человек, который ожидал их, вряд ли был случайным. Низкорослый старик, одетый как персонаж славянского фентези, будто заранее знал, куда и зачем явился. При виде изрядно подогретой компании он поднялся с пенька и сделал несколько шагов навстречу художникам. Компания на удивление дружно пришла к выводу, что перед ними самая подходящая модель, какую только можно вообразить.

Впрочем, старика не пришлось даже уговаривать. Улыбнувшись, отчего глаза его приобрели почти васильковую окраску, а кожа собралась в добрые морщины, он засеменил едва ли не впереди художников.

— Какой типаж! — восторженно прошептал Ишкевич. Был у нас один примадонн, играл царя Берендея, так перед этим он просто ноль без палочки.

— Брось ты, это же настоящий персонаж Толстого — так же тихо возразил ему Перинный. — Мужик от сохи, раздольная душа русского народа.

Валерий-старший ответил на эти восторги только ироническим хмыканьем, отметив про себя, что, если старичка нарядить в дорогой костюм, умыть и причесать, смотреться он будет представительнее многих олигархов.

Не обменявшись больше ни одним словом, все поднялись в мастерскую. Хозяин дома, протрезвевший до нормального рабочего состояния, отодвинул к задней стене стол с остатками «банкета» и достал все необходимое для рисования. Мольберт здесь был только один, поэтому устроились все с фанерками на коленях, как ученики художественной школы во время летней практики.