Злата Линник - Неизданный сборник рассказов

Хотя почести одного человеческого существа слишком ничтожны для древнего создания, способного единым движением обратить в пыль целые города и государства. Он приведет ему новых почитателей и тех, кто будет счастлив расстаться со своей жалкой жизнью во славу его. Тех, кто совершит это добровольно и с великой радостью. И тех, кто будет возносить хвалу проснувшемуся богу. Вот тогда его, Валерия, старание, точно будет замечено. Отец всегда говорил, что лучше перекланяться, чем недокланяться. А в таком деле, особенно.

С кого же начать? Среди обитателей самозаселенного дома он ни с кем особенно не контактирует. Да и честно говоря, не стремится. Из академии тоже друзей не осталось, отец не одобрял общения с потенциальными конкурентами. Отчего бы не начать с тех, кто легче всего поведется?

— Лидусик, привет, ты завтра что делаешь? Как насчет подзаработать немного в отечественной валюте? Не, ну ты что, как ты могла подумать, что я мог такое подумать? По прямой специальности. А Василиса с Гулей завтра свободны? Мне троих сразу и надо — заказали портрет хозяек фитнесс-клуба в виде трех граций. А у них фигуры с вашими, девчонки, ни в какое сравнение. Ужин с меня, не пожалеете.

В более чем сутках езды, в деревушке, отрезанной от всего мира, с заката до утра в пещере, уходившей к самому центру земли, звучал барабан, заботливо сохранявшийся на протяжении многих столетий. Мужчина, в лице которого даже самый внимательный наблюдатель не нашел бы следов умственной деятельности, без устали выбивал странный неровный ритм. Жрецколдун, подкинув в костер ароматических кореньев, дым которых поддерживал силы и помогал посвященным прозревать будущее, удалился в один из подземных коридоров. Там находилось нечто, о чем было позволено знать лишь ему.

Если бы современный человек смог увидеть громадную скалу из темно-красного камня в разрезе, ему было бы чему удивиться. Скала, которая казалась цельной, на самом деле была прорезана снизу доверху множеством узких извилистых ходов. В большинство из них с трудом протиснулся бы даже ребенок, одолеть другие было бы под силу разве что кошке. Еще более странным показалось бы то, что почти все ходы никуда не вели. Начинаясь в укромных местах на поверхности, они соединялись в одну каменную трубу, которая заканчивалась причудливой ступенчатой нишей в одном из залов, куда запрещено было входить остальным обитателям деревни.

Когда боги прилетели со звезд и принесли свои изображения, тогда и появилась поющая труба. Труба, звук которой должен приветствовать Ктхулку, поднявшегося из своего подводного обиталища. Подобные странные сооружения были на берегу каждого моря и океана, каждого большого озера или достаточно полноводной реки. Но некоторые из них пострадали от природных катаклизмов, другие — от человеческих рук, третьи — оттого, что некому стало поддерживать их в должном состоянии. Поэтому не могли они выполнить свое предназначение когда звезды сойдутся определенным образом и мир станет другим. Труба, находящаяся на берегу озера, оставалась едва ли не последней, готовой подать голос в честь мертвого бога Ктхулку. А для того, чтобы новый мир не погиб, едва возродившись, нужно заботиться о произведении древних мастеров, которые, судя по всему, вряд ли были людьми.

Это было совсем не легким делом. Сперва следовало обойти все отверстия, выходящие на поверхность, в каких бы неприступных местах они ни находились. В каждое из них нужно было бросить небольшой камень, завернутый в кусок шкуры, обильно смазанной жиром. Камни тоже годились не абы какие, а лишь те, что россыпью лежали на крохотном островке, который показывался посреди реки, когда она мелела в начале осени. Только они, преодолев все изгибы и повороты, прочно прилипали к плите, лежавшей перед входом в ступенчатую нишу. После этого в нише, посредине выбитого на полу круга, разводился костер из тщательно высушенных веток сосны и кустарника, который растет лишь на болоте, в самой гиблой его части.

Дым медленно втягивался в каменную трубу, поднимался по извилистым ходам и слабыми еле видными струйками выходил на поверхность. После дождя и особенно когда холода уступали место нежаркому северному лету недостаточно оказывалось и столько охапок хвороста, сколько пальцев на руках и ногах. Нередко вместе с хворостом заживо сгорали птицы и мелкие зверюшки, которых удавалось поймать в силки из конского волоса, какими пользовались охотники на заре времен. Точно так же новый жрецколдун поступит с телом прежнего, когда тот удалится в Серые Топи…