Злата Линник - Неизданный сборник рассказов

— Уже скоро! — жрецколдун издал торжествующий вопль, более похожий на звериное рычание. — Солнце поднимется над Большой водой не больше раз, чем пальцев на обеих руках, и он проснется.

От фигурки из зеленого камня, стоявшей посреди убогого жилища волнами распространялся необычный запах. Любой из цивилизованных людей счел бы его омерзительным, но тому, чье слово было законом для поклонников мертвого бога, оно представлялось великолепным благоуханием. Запах застоявшейся воды, сохнувших на солнцепеке водорослей и еще чего-то незнакомого, чему нет места в обыденном мире.

В глубокой яме дожидались своего часа жертвы, которые должны были подкрепить силы вернувшегося бога. Двое мужчин еще недавно считали, что после недавно пережитого вряд ли что-то способно повергнуть их в ужас. Теперь они искренне сожалели, что так неблагоразумно покинули места заключения. Там конечно не сахар, но зато и не скормят неизвестно кому.

К счастью Юлий оказался дома. Усевшись на полу посреди комнаты, он с наслаждением кромсал портновскими ножницами страницы старого школьного учебника. Рядом какие-то непонятные личности таким же образом расправлялись с контурными картами и толстым математическим справочником. Картину дополняло около десятка банок «Зеленого фазана» — полных, открытых и уже опустошенных.

— Не поверишь — задумчиво протянул мастер коллажей, как будто продолжая разговор, прервавшийся секунду назад. — Десять лет об этом мечтал. «Родная речь», самый нелюбимый учебник.

— Это все классно, а где коллаж с заметкой? Вон там, у окна, висел.

— Чуть не забыл, пива хочешь? Кстати, это Славик, вселили в каморку под лестницей, а это Мишель, звезда панк-граффити. Коллаж? Так вот, прикинь, купили его! Мы же типа туристская достопримечательность, стало быть, здесь теперь можно шататься и в гости заглядывать. Хорошо хоть заранее предупреждают, а то мало ли… Короче, заваливают две тетки под семьдесят, в спортивном прикиде, с рюкзачками и по-русски ни в зуб ногой, только по-своему шпрехают.

— И что же?…

— Так я как раз об этом! Прикольные такие, между собой щебечут, за руки держатся. Увидели коллажи и принялись ахать, одна, с седыми косичками даже подпрыгнула. В блокнотике что-то написала, листочек вырвала и мне протягивает. Смотрю, а там написано «двести долларов» то есть цифра и знак доллара. Я прибалдел, а они не поняли и переправили на триста. Ну, я им «йес, о кей», потом думаю, некрасиво получается, приглашаю: «тиа, вайн плиз» а они увидели бутыль из-под «Балтики» и на нее пальчиками тычут, едва из адидасовских штанов не выпрыгнули. Пришлось за пивом сгонять, а они тем временем прошлогоднюю серию смотрели, помнишь, на коробках из продуктового магазина? Тоже половину уволокли, а я думал, какой придурок на такое поведется?

— Вот блин! И где их теперь искать? Да я не то имел в виду: журнал за какое число?

— Не помню, мне их целую стопку приперли. Хотя вот визитка; сказали, чтобы дал знать, когда забацаю что-нибудь новенькое. Пиво точно не хочешь? Ну, как знаешь, в пустыне пища не залеживается.

Валерий, в отличие от всех прочих обитателей Сквот-тауна, твердо придерживающийся позиций уверенного конформизма, пребывал в прекрасном расположении духа. Наконец-то он оказался вдали от бдительного отцовского взора. Если посмотреть на дело с практической стороны — его просто-напросто выкинули из папочкиной мастерской. Он мало того, что посмел отступить от канонов, раз и навсегда принятых в семье потомственных мастеров парадного портрета, так ведь сам того не желая, составил отцу конкуренцию. Оперная прима постбальзаковского возраста не удостоив и взгляда лучшие работы главы семейного клана, обратила благосклонное внимание на слабенькую студенческую акварель Валерия-младшего, по чистой случайности оказавшуюся на виду.

И вот результат — его как какого-нибудь незаконного гастарбайтера буквально в двадцать четыре часа выставили вон. Позвонил фазер кому надо и вот он уже в Сквот-тауне. Апартаменты, правда, нехилые — бывший танцевальный зал с чем-то вроде открытой галереи, проходящей по одной из стен помещения. На галерее оказалось несколько разномастных книжных шкафов, широкая низкая тахта и даже мини-кухня. При желании можно зависать здесь хоть круглые сутки и никто не будет изводит замечаниями, как будто он первокурсник, только вчера взявший в руки кисточку.

Нет, он не собирается совершать революцию и ставить мир на уши — вполне хватит работы над заказами, которые иногда перепадают по папиным связям или добыты самостоятельно. А уж как из голимого крокодила сделать что-нибудь вполне презентабельное и при этом не особенно погрешить против истины, он знает едва ли не с дошкольного возраста.