Ольга Карпович - Младший

Леонид невнимательно слушал повествование брата, все это в общих чертах было известно от матери. Он с изумлением подмечал, что Алешка, кажется, был вполне искренен в своей доброжелательности, не прикидывался. Что ж, может, это и правильно? Минуло двадцать лет, прошлое давно забыто, у каждого из них другая жизнь… Какое теперь имеет значение, кто кого предал в те далекие годы. В самом деле, может быть, можно простить и забыть предательство?

— Что-то я разболтался, — с улыбкой обернулся к нему Алеша. — Ты давай расскажи про себя! Как там у вас на Голивудщине? С Вуди Алленом давно бухал?

Леонид натужно усмехнулся. Все тот же мальчишка, вечно паясничает и балагурит. Просто дежавю какое-то!

— Ты зачем прилетел-то? В гости или дело есть? — не отставал Алексей.

— Давай потом, — устало сказал Леня. — Я что-то туплю с дороги. Отоспаться бы надо…

— Тьфу, вот я дебил! — хлопнул себя по лбу Алеша. — Все, молчу как рыба об лед. Отдыхай, расслабляйся!

Машина катила по улицам, и Леня, отвернувшись от брата, машинально отмечал про себя новые здания, неоновые вывески ресторанов и магазинов, красочные витрины, совершенно такие же, как где-нибудь в Лос-Анджелесе, протянутые над проспектами рекламные растяжки, высоченные билборды, заново отстроенные дороги и огромное количество снующих вокруг автомобилей. Странно и неспокойно было ему в этом новом, почти незнакомом городе с этим вдруг оказавшимся точно таким же, как раньше, человеком.

«Ниссан» пролетел по набережной Москвы-реки, свернул в знакомую подворотню и остановился во дворе. Леонид вышел из машины, огляделся по сторонам. Старые липы с запыленными листьями все так же затеняли детскую площадку в центре двора. Только вместо ржавой горки и скрипучих качелей здесь установили разноцветную пластиковую конструкцию со множеством лесенок. Рябину у подъезда срубили, на ее месте теперь рос куст боярышника. На скамейке, как и много лет назад, восседали благообразные старушки, только, наверно, дочери тех, прежних. Круто сбегавшую вниз, к подъезду, дорожку расширили, снабдили перилами. Должно быть, бабулькам зимой больше не приходится корячиться на ней, рискуя свернуть себе шеи. И даже запах был тот же — старого дома, прибитой пыли и липовых листьев. Запах детства.

Алеша распахнул перед ним тяжелую дверь подъезда, знакомо скрипнувшую «Гдееее?», и Леня, едва сдерживая свербившее в груди тоскливое чувство, ступил на заплеванную лестницу.

— Как Васнецовы? — спросил он, кивнув на дверь квартиры в первом этаже.

— А, здесь теперь офис, — махнул рукой Алеша. — Половины старых жильцов уже нет, тут же нынче элитный район. Но мы держимся, и Варакины, и Головлевы с пятого. В общем, увидишь.

Старый лифт, натужно взвыв, поднял их на этаж, и Алеша уверенно надавил на дверной звонок. Леонид чувствовал, как бешено стучит в груди сердце. Пожалуй, он переоценил себя — все эти свидания с прошлым тяжеловаты оказались для немолодого продюсера.

Дверь распахнулась, и голос Марианны пропел:

— Привеееет!

Алеша отступил в сторону, и на Леню глянули знакомые веселые кругло-карие глаза. Марианна — подтянутая моложавая женщина в элегантном брючном костюме, с тщательно уложенной короткой стрижкой — широко ему улыбнулась, словно прибывшему погостить дорогому родственнику. «Да что они, сговорились, что ли?» — досадовал про себя Леня. Кажется, легче было бы пережить это возвращение к истокам, если бы домочадцы упорно не делали вид, что между ними в прошлом не было никаких размолвок и взаимных обид.

Он шагнул вперед, целомудренно коснулся губами ее щеки и заметил все-таки, как нервно дрогнули ресницы и сжались губы выдержанной и неприступной бизнес-леди. Что ж, хотя бы тут не все так гладко и отлакированно. Марианна, значит, не забыла…

По коридору уже спешила мать. Подлетела, повисла на шее, причитая в своей вечной восторженной манере. Затем едва успевшего раздеться Леонида повели на обязательную церемонию представления бабке.

Валентина Васильевна, сморщенная, почти слепая, с достоинством возлежала в своей спальне, словно вдовствующая королева, принимая посетителей. Лариса, подхватив Леонида под руку, подтащила его к кровати и прощебетала:

— Мамочка, посмотри, кто приехал!

Валентина Васильевна нашарила на столике очки с толстенными стеклами, водрузила их на нос и, щурясь, вгляделась в застывшего перед ней Леонида.

— Ленька, что ли? — недоверчиво спросила она.