Марго Па - Проникновение

— Можно позвонить родителям?

— Конечно. Телефон — по коридору напротив. Нина или Ариадна помогут дойти. Самой вам вставать и ходить пока нельзя. Долго лежали без движения и сильно ослабли.

— Ариадна?

— Ариадна Петровна. Медсестра. Вы её видели.

Ариадна — та, что тащила меня от окна до кровати. С лицом дебелой красавицы. Румяные щёки с россыпью веснушек. Кокошника ей не хватало для полного образа из русской сказки. О чём думали родители, давая ребёнку имя? Наверно, как сороки на всё блестящее: слово понравилось. Ариадна кормила меня через трубки. Капельница — её золотая нить и моя связь с жизнью.

— Кто-нибудь ещё меня навещал?

— Редактор вашего киножурнала. Звонил на мобильный, и родители сообщили, где вы. Смешной такой дядька, принёс ананас. Мы его съели на дежурстве. Вам и сейчас ничего, кроме супов-кашек, есть нельзя. Нагрузку на желудок нужно увеличивать постепенно. Просил передать, что больничный лист внештатникам не оплачивается, но должность за вами сохранится.

— А друзья? Ко мне приходили друзья? У них странные имена, запоминаются. Ульвиг, Аморген, Маугли…

— Кто-кто?

И тут меня будто ошпарило.

— Они мне снились…

— Очевидно, да. Но не волнуйтесь! Летаргия не психоз. Психически вы, скорее всего, здоровы. Просто путаете сон с явью. Со временем всё встанет на свои места.

Недели через три, когда разрешили разгуливать по коридору и ходить в туалет одной, а не под ручку с Ариадной, заглянула к Андрею Николаевичу в кабинет. От натюрморта на его столе зазнобило: ветка белых лилий в графине, семь бутонов — три распустившихся, четыре увядших, половинки граната на блюдце. Переминалась с ноги на ногу на пороге и зябла от накатившего ужаса. Доктор ложечкой ел налитые бордовым сиянием зёрна. Поднял глаза и вздрогнул от неожиданности.

— Кира, с вами всё в порядке? Смотрите как на привидение.

— Эти цветы… лилии… цветы забвения…

— Подарок пациента, он в понедельник выписался.

— Как его звали? Нет, лучше не говорите, иначе всё рухнет.

— Не понимаю.

— В имени заключена судьба.

— Кира, присядьте, пожалуйста. И давайте начистоту. Вы плохо идёте на поправку. Ариадна Петровна сказала, недавно опять упали в обморок, температура скачет, то в жар бросает, то в холод. Я не смогу вас выписать до тех пор, пока не окрепните. Вы сами себе мешаете выздоравливать. Что вас мучает?

— Мир моих снов. Он был настоящим! Но там словно отсутствовало время, никак не могу вспомнить, какие события происходили до, а какие после, — история распадается на эпизоды из разных кинофильмов, которые показывают на экране одновременно. Во снах встретила близких людей, и они любили меня. Не могу смириться с тем, что их нет, что они плод моего подсознания, что все они умерли.

— Успокойтесь, не надо плакать. Эти люди будут жить внутри вас, в сердце и памяти. Они — это вы сами.

— Во сне была каждым из них поочерёдно, видела их глазами, дышала их лёгкими, знала все их секреты. Но почему? И откуда вы это знаете?

— Старая истина. Любой человек, живое существо и даже неживые предметы и события — всё, что нам снится, является нашей проекцией. Сон отражает нас, как зеркало.

— А в зеркальной комнате со множеством углов я делюсь на бесконечное число отражений? Расслаиваюсь и становлюсь сразу всеми?

— Да у вас синдром Демиурга! — расхохотался доктор. — Нет, вы не Бог, вам не создать вечно расширяющуюся Вселенную. Ваш мир конечен, и он не рождается в вакууме только фантазией. Вы, судя по всему, очень начитанный, образованный человек. Книги, фильмы, картины, учителя-наставники, встречные и знакомые наполняют вас, как сосуд. Кажется, сны — созданная вами реальность, но черпаете из того, чем успели наполниться. Ваш мир — воспроизведение существующих миров с незначительными отклонениями. Поэтому почти невозможно отделить свои воспоминания от «чужих» — приобретённых. Трудно разобрать коллаж на фотографии. Но сон вдохновляется жизнью. А вдруг вы проснулись, потому что вычерпали жизненный опыт до донышка, и снам больше не из чего стало рождаться? Думайте о жизни, а не о снах, научитесь любить её, ценить то, что дано.

— Я ей не верю. Во сне понимала, где я, с кем и что будет дальше. А здесь… всё так ненадёжно. Люди в окровавленных повязках ходят по коридору. За что страдают? И почему именно они? По какой-то глупой случайности попадают в аварии, потом в больницы. Умирают нелепо. Знаете, доктор, жизнь мне тоже видится сном, и нужно проснуться.