Марго Па - Проникновение

Разорвав толщу облаков, самолёт набрал высоту. Закат. Летели прямо на солнце — огромный раскалённый шар, как сквозь врата в ад. На секунду за стеклом иллюминатора возник другой самолёт, а ты смотрела на меня из окна. Самолёты не поезда, в воздухе нельзя встретиться, как на железнодорожных путях, но… Я давно перестал отличать сон от реальности. Настоящий момент — от вращений колеса времени.

Белая пустыня могла быть игрой моего воображения. В Альпах — горячий снег: солнечные лучи отражаются от белой поверхности, слепят глаза, паром трудно дышать, на коже остаются ожоги. «Белый-белый песок занесёт твою кровь, воин». Песок или снег, или пепел? Иллюзии, меняющиеся на экране картинки! Но они нашли меч — слышал по радио в такси, читал статьи в интернет-кафе в аэропорту. Некуда было бежать, купил билет до Каира. Если найду меч и узнаю его, то смогу удержать в руках хотя бы одно доказательство реальности происходящего, того, что я не безумен, а жизнь не игра в покер, где все блефуют. Реальность — вещественна, ощутима, у неё есть вес и форма. Бронзовая рукоять с узором из трёх догоняющих друг друга спиралей. Кельтский трискелис: рождение, смерть и возрождение. Что это: бег времени или погоня за вечностью?

Я шёл по пустыне к оазису, но дюны петляли. Устал и испил свою чашу до дна. Упал без сил на горячий песок и смотрел, как умирает солнце. Золотой огонь, расплавленное золото — в пустоте. Ещё один круг по небу, ещё один день на земле. Мои воины! Потерял всех, кто мне верил. Но не тебя. Тебя потерять невозможно. Кира, ты была со мной в каждом из возвращений! Трагедию не под силу сотворить одному, в ней всегда повинны хотя бы двое. Теперь мы оба на цепи времени. Мы не привязаны к месту рождения, но привязаны к роли. И к человеку — партнёру по фильму.

Ты так любишь кино, но позволь пригласить тебя в цирк, где вульгарные клоуны на сцене объявляют следующий номер. Наш номер. Меч в луче прожектора под куполом цирка, лезвием вниз. По тупой стороне трётся верёвка или цепь — не страшно, не перетрётся. Весы Маат, где мы — чаши. Если дёрнешься ты, петля затянется на моём горле, если я — на твоём. Нужно застыть в воздухе, как капли смолы. Не двигаться, не дышать, не смотреть друг на друга. И постараться выжить. Хотя бы до конца представления. Кто-то когда-то рассказывал мне о связке душ, если двое погибли вместе. А какова её сила, если…? Возмездие, как паук, многоглазо и многоруко, без устали плетёт неминуемую паутину. Читал о «концепции психофоры», о «душе — последней мысли человека» [42] Герберт Спенсер. «Система синтетической философии». «Невидимая и неосязаемая сущность, какою люди впоследствии представляют себе дух, есть высокая абстракция». Становление понятия «души» Спенсер эмпирически выводит из опыта сновидения и опыта смерти. Идеи человека о потустороннем мире начинаются с «воспоминаний» этих «контактов». , переносимой из жизни в жизнь. А я помнил себя, когда родился. Сам выбрал имя. Волк войны. Если человек помнит себя врачом или художником, опыт его бесценен. Но сделает ли тебя счастливой память наёмника и убийцы? Вряд ли захочешь узнать, кем был я во время Второй мировой в еврейском гетто, и что стало с тобой. И не сможешь понять, каково это, когда разрозненные куски жизней проносятся перед глазами за стеклом иллюминатора самолёта, пикирующего в преисподнюю.

Google в интернет-кафе быстро выдал доказательства моих мрачных чаяний: «В США не столь давно обследовали героев войны. Выяснилось, что в среднем два процента людей обладает нечувствительностью к насилию. Испытуемым показывали на экране картины зверских убийств и радостные мирные сценки из жизни, одновременно измеряя мозговую активность. Мозгу нормального человека свойственна реакция Р300 — неприятие насилия, мозг этих двух процентов никак не реагировал. То же самое наблюдалось и у маньяков: не различали добра и зла, отсутствовала элементарная жалость. Человек не может и не хочет убивать себе подобных, косвенно это подтверждает и развитие технологий: дальнобойное оружие позволяет не смотреть в глаза жертве. Учёные сделали вывод, что настоящих героев зачастую формирует не смелость, а врождённая жестокость. Извращённое сознание. Алекситимия».

Я стоял над могилой сестры и не чувствовал ничего. Ничего, понимаешь? Ни жалости, ни раскаяния. Только ветер. Даже запах цветов куда-то пропал, хотя раньше эти цветы ненавидел. Это ты наделила их ароматом силой воображения. Я опасен. Не принадлежу себе. Не знаю, кто я. Меня нет, не существует, как в той песенке «Radiohead», которую часто слушали в Альпах: «Life is a whim of several billion cells to be you for a while». [43] Жизнь — это прихоть нескольких миллионов клеток недолго побыть тобой. («Creep». Radiohead) Ежесекундно в нашем организме отмирает несколько миллионов клеток, материя обновляется. Если верить Нильсу Бору, материя — одна из степеней плотности энергии, её проявление, внешняя форма. Малое уничтожается ради жизни большого — закон её сохранения. А я всего лишь временный носитель тёмной информации вечности. И как любой носитель не могу её прочитать.