Энтони Капелла - Ароматы кофе

Признаюсь, я, как и многие, считал, что правительство заслуживает подобного обращения. К тому моменту мы, мужчины, которые поддерживали женщин, образовали отдельный отряд. Я сам разбил несколько окон и поджег несколько безлюдных зданий, всякий раз будучи преисполнен гордости, что совершаю это в честь Эмили. Но — опять-таки, как и многие, — постепенно я обнаружил, что лишен страсти создавать конфликт, что было присуще лидерам женского движения.

Осознание этого пришло ко мне в тот день, когда мы должны были совершить налет на Национальную галерею. Планировалось, что мы пойдем туда вдвоем, как обычные посетители, затем одновременно вынем секачи и начнем полосовать картины. Основным объектом нашей атаки должна была стать «Венера» Роукби, [75] Имеется в виду полотно Веласкеса «Венера у зеркала», являвшееся частью коллекции Моритта из галереи Роукби в Йоркшире. известная обнаженная Венера, недавно приобретенная Национальной галереей. К тому времени все общественные здания охранялись полицией: поэтому было решено направить в музей пару, мужчину и женщину, чтобы привлечь к себе меньше внимания.

До этого я не видел «Венеру». Она висела на видном месте в глубине галереи, освещенная дневным светом стеклянного потолка. Женщина возлежит на кушетке и смотрится в зеркало. Казалось, ее кожа отливает живым блеском и впадина на ее спине была так реалистично выписана, что, казалось, женщина лежит здесь, в этой комнате, рядом с нами.

Я подумал: она давно умерла — ее нет уже несколько столетий, а чувственная сила ее взгляда — как видел его Веласкес, человек и живописец, — останется жить века.

Мне вспомнилась строка из последнего письма Эмили — письма, которое до сих пор, свернутое, лежало в моем внутреннем кармане: «…чтобы, проснувшись утром, почувствовать спиной твое тепло, твое дыхание у моей шеи, и знать, стоит потянуться рукой, и ты здесь, рядам…»

Я молча стоял перед картиной, и когда часы церкви Сент-Мартин-ин-де-Филдз пробили четыре раза — сигнал к атаке, — я понял, что не двинусь с места. В этот момент женщина рядом со мной вскинула свой секач: с отчаянным воплем она полоснула ножом по изогнутой белой спине от плеча до талии, так что холст провис клочьями, и внезапно стало ясно то, что до того и в голову не приходило: Венера — всего лишь картина, иллюзия, нежная, хрупкая.

Суфражистку тотчас схватила охрана. Я все стоял перед изуродованным шедевром, на глаза навернулись слезы. Потом я повернулся и пошел прочь. Я закинул свой нож в фонтан на Трафальгар-сквер и зашагал себе. С тех пор больше в их движении я не участвовал.

Прошел год. Я наведывался на могилу Эмили. Я содержал кафе и бережно хранил Определитель. Я совершенно не вникал в политику и еще менее интересовался искусством. По правде говоря, я и кафе-то уделял не много внимания. Теперь посетителей было совсем мало — воительницам больше не требовалось место для сборищ, и так как я предпочитал, чтобы меня оставили в покое, меня мало интересовали те немногие, кто ко мне заходил.

Как вдруг однажды меня посетили Ада с Филоменой. Я вернулся поздно и застал их рассматривающими с несколько растерянным видом помещение. Ада проводила рукой в перчатке по столешницам, брезгливо изучая результат своего исследования.

— Чем могу служить? — спросил я сухо.

— А, Роберт, вот и вы! — сказала Ада. — Может, вы бы лучше угостили нас кофе?

— Я предложу вам «Яву», — грустно сказал я. — «Мокка» довольно лежалый.

Сестры переглянулись, но промолчали; я готовил им кофе. Мы не виделись с самых похорон. Тогда, понятно, сестры были в трауре. Теперь на них были платья из гофрированного, узорчатого шелка, с высоким воротником-жабо и широким шелковым поясом. Танцы типа Turkey Trot [76] «Турецкий шаг» (англ.) — разновидность уанстепа, предшественник фокстрота. требовали свободной одежды наподобие этой, при этом открывшиеся ноги изрядно шокировали старшее поколение.

— Вы в курсе, что мы теперь хозяйки этого кафе? — спросила Ада.

Я кивнул.

— Судя по скудности ведущихся записей, заведение терпит убытки?

— Местоположение выбрано неудачно, — парировал я. — Это жилой квартал. Рядом с домом такое заведение никому не нужно.