Игорь Андреев - Четвертый тоннель

— подумал я, окинув коллег взглядом. — Ничего, сейчас вы проснетесь. Кое-кто будет зажигать».

Моя репутация в глазах этих людей уже была несколько неоднозначной. Я вроде бы изо всех сил такой умный и солидный, и в то же время слегка ненормальный. Я тщательно скрывал — и никто не знал, каким неуверенным я часто бываю. Как легко меня задеть. Как бессмысленна моя жизнь. Вместе с тем я им регулярно вставлял пистон неожиданных эмоций. За время, прошедшее с момента, когда начались перемены во мне, я уже успел проявить себя таким, каким они меня никогда не видели. Однажды зашел в офис и с порога громко крикнул:

— Здравствуйте, ребята!

Тридцать с чем-то голов оторвались от мониторов и обернулись.

Я тихо добавил:

— Привет. Я ко всем обратился, чтобы с каждым по отдельности не здороваться.

Все переглянулись и улыбнулись.

Но тогда я просто дурачился. Спонтанно. Я не планировал привлечь к себе внимание нестандартным поведением. Но сейчас я пришел с номером, которого не было в анонсе.

Оглянулся. Все как всегда. Все склонились перед мониторами. Создают материалы для интернет-проектов. Выясняется, что сегодня удевушки Лены, работающей за соседним столом, день рождения. Я подошел к ней.

— Леночка, я хочу сделать тебе необычный подарок, — сказал я, рассматривая ее накрученные и покрытые блестками каштановые локоны. — Я хочу для тебя спеть. Правда, стихи сочинял не я, зато они тебе знакомы.

Сотрудники нашего отдела, отгороженного от остальных пластиковой перегородкой до уровня плеч, подняли глаза и посмотрели вопросительно. Я встал на свое кресло, накрыв его журналом «Коммерсантъ Власть», и начал петь «Елочку».

Детей и таджиков в нашем офисе нет. Люди солидные. Одна лишь Леночка в восторге. Остальные в глубоком замешательстве. Народ из другого конца помещения вставал с мест, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Рассматривали. Я пел и одновременно пытался представить, как это выглядит со стороны. Посреди рабочего дня мужчина тридцати двух лет весом в сто килограмм стоит на кресле и поет, ужасно фальшивя, песню про елочку. Рядом с ним прыгает восторженная Леночка. Две девушки рядом, Соня и Алла, потрясены, переглядываются с выражением типа «кто бы мог подумать, а с виду вроде нормальный». Во время слов «срубил он нашу елочку под самый корешок» через зал прошел один из начальников. Я, не прерывая пения, помахал ему рукой. Он улыбнулся в ответ, тоже помахал и вышел из зала.

— И вот она нарядная на праздник к нам пришла! И много, много радости детишкам принесла!

Закончив, я раскланялся.

Леночка задыхалась от восторженного смеха, визжала и хлопала в ладоши. Остальные девушки неопределенно улыбались и переглядывались. Аллочка ослабевшим голосом выдохнула:

— Охуе-е-еть.

Бородатый новостник Дима, как ни в чем ни бывало, в свойственной ему спокойной манере сказал:

— Это был достойный перфоманс.

— Это было дебильное пение! — воскликнула Соня, и тут же, с горящими глазами, подбежала к Лене. — Я тебе сейчас покажу фокус!

Это меня потрясло. Несколько секунд я стоял и смотрел на Соню, разинув рот. Поразительно. Соня — красивая, но вечно зажатая девочка. Всегда мрачное настроение. Ханжеские суждения. Каменное лицо во всех обстоятельствах. Всегда проявляет себя как серая мышка. А сейчас эта девочка вдруг бросает срочные новости и показывает фокусы. Завелась от дебильного пения?

Потом я услышал, как кто-то обсуждал увиденное:

— Что это все-таки было?

— Да хрен знает. Это ж Андреев. Он что только не выкинет.

— Отморозок, да…

Мне захотелось возразить. Сказать, что никакой я не отморозок, а просто устал от прежней жизни. Я хочу по-другому. Я хочу кричать. Я хочу танцевать. Но я не решился вмешиваться в диалог. Если бы я так сделал, получилось бы, что я оправдываюсь. Мне не хотелось оправдываться. Мне хотелось разрешить себе жить без оправданий за то, что я не такой, каким меня привыкли и ожидают видеть. К тому же мне было хорошо. Получил удовольствие. Лица потрясенных коллег, изумление Аллы, сарказм Димы и истерика Сони, сменившаяся вспышкой радости, — все это мне понравилось. А еще восторг Леночки. Такие подарки на день рождения получают не так уж часто.

Тот парень в блоге, что посоветовал мне это упражнение, был прав. После экспериментов с пением в публичном месте у меня возникло ощущение, что люди вокруг не имеют отношения к моим ограничениям. Все ограничения внутри меня. Мрачные попутчики в метро, озлобленные прохожие, хмурые коллеги, — все эти люди ни при чем. Никто меня не подавляет. Только я сам. Просто такой образ жизни у меня вошел в привычку. Ну что ж. Придется подобрать к этой привычке какую-нибудь отвычку.