Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Она улыбнулась.

Мы гуляли то за ручку, то в обнимку, болтали ни о чем. Она сказала, что ее подруга часто знакомится через интернет.

— Я тоже пробовала. Ужасно не понравилось. Ощущение, что все мужчины там неадекватные. Несколько раз встречалась — такое ощущение, как будто тебя рассматривают как кусок мяса на прилавке. И ведут себя глупо, неестественно…

Когда разговор плавно перешел к работе, я сказал, что мои отношения с коллегами сейчас складываются очень забавно, игриво, комично.

— У нас одна из девчонок сегодня пришла в таких штанишках, обтягивающих попу, контур трусиков выделяется. Когда рядом была, я ее поманил пальчиком и шепотом говорю: «Лена, твои штанишки так хорошо сидят на попе, красота!» Она говорит: «Ой, Игорь, если ты не похвалишь, никто ведь и не похвалит». И весь день потом улыбалась, как будто очень счастлива.

— Это потому что она женщина, а ты мужчина… А если бы ты сказал это вслух у нас на работе кому-то, знаешь, что было бы? Все бабы срочно собрались бы в туалете, чтобы обсудить происходящее. Постановили: ее штаны на самом деле говно, сама она дура и в ней ничего нет, и еще самое интересное, сколько раз вы с ней спали. И потом они бы ее…

— Расстреляли?

— Это в лучшем случае. Сделают жизнь невыносимой.

— Гм… Да, вот такие загадочные существа женщины.

— Загадочные, аж сил нет…

Потом мы сидели в азербайджанском ресторане, кушали долму, пили чай. Когда принесли счет, она сказала, что может заплатить, чем вызвала у меня уважение. Я ответил, что сам заплачу, и предложил ей оставить чаевые официантке.

Мы с ней больше не встречались. Не занимались сексом. Не срослось. Просто стали хорошими приятелями. Сейчас иногда общаемся. Мне приятно вспоминать, что подаренный мной смешной желтый цветочек из клумбы она держала в руке весь вечер до ресторана, потом положила в сумочку, да так и увезла домой…

Мужчины не любят выглядеть слабыми. Трудно говорить что-то такое, из чего другие смогут понять, что ты чего-то не можешь, не понимаешь и, особенно, боишься. Разрушает имидж. У настоящего мужчины все должно быть отлично. Если не можешь быть таким, то притворись. Похвастай, если есть чем, если нечем — придумай. А неуверенность, неудачи, страхи, боль, слабость нужно прятать за надменно-уверенной маской. Чтобы никто не догадался, что ты вовсе не самый-самый. А то еще будут смеяться.

В ноябре 2006 годы, решившись описывать свои опыты в «Живом журнале», я завел новый аккаунт. Доступный для чтения, но анонимный. Чтобы можно было общаться с более опытными парнями из пикаперской тусовки, не раскрывая себя. А то вдруг кто-то из знакомых случайно узнает, что я, тот самый Игорь Андреев, который такой важный на работе и который изо всех сил изображает из себя крутого мужика, пишу сопливые истории с оборотами «мне было больно», «у меня не получилось» и «парни, помогите, что мне делать?»

Оказалось, что даже для того, чтобы анонимно выкладывать в блог свои чувства, свой опыт — особенно тот, которым трудно гордиться, — нужна кое-какая сила. Но я ощущал себя намного сильнее, чем даже год назад. После того, как я начал, обнаружилась интересная штука. Во-первых, все чаще я приходил к мысли, что мне наплевать, что обо мне кто-то что-то может подумать. Во-вторых, проблемы, которые я прятал от других и от самого себя, теряли часть своей остроты, как только становились написанными. Мой блог приобретал читателей из числа парней, имеющих похожие проблемы, но не смеющих о них не то, что кому-то говорить, даже думать. В комментариях писали: «У меня все то же самое, но еще хуже, я даже думать об этом не могу, не то, что кому-то сказать. Ты очень откровенно рассказываешь о себе». Да, я сам у себя не такой откровенности никогда не видел…

Одним из самых классных парней был Андрей Ленинг из города Иваново. Он умел отвечать на мои вопросы просто, прямо, без малейшей тени высокомерия, свойственного многим успешным парням, разговаривающих с мудаками вроде меня поучительно-свысока.

Вот комментарий, который он написал в ответ на один из моих рассказов.

— Ты пишешь: «Дальше был глупый разговор. Я чувствовал себя опущенным. Я мучительно изображал небрежную улыбку. Она меня с удовольствием перебивала, умничала, выебывалась и т. д. В общем, самоутверждалась за мой счет. Она оказалась сильнее меня. Мы вышли на одной станции, я с натянутой улыбкой сказал „пока“, и расстались… Блядь, мне было в натуре больно». Здесь и ранее