Игорь Андреев - Четвертый тоннель

— Окей, — сказал он наконец, — поехали в участок, там начальство разберется.

Менты в участке не скрывали радости. Все-таки развлечение. Рассматривали мой паспорт, сначала почему-то вверх тормашками, что-то переписывали из него в свои журналы. Позвонили начальнику. Пересказали историю. Тот сказал, мол, блин, в натуре, не знаю, что делать, такое в инструкциях не предусмотрено. Позвонили еще более высокопоставленному начальнику. История повторилась. Поговорили с кем-то еще, уже неформально. В конце концов, привезли в какой-то из маленьких дешевых отелей неподалеку. Договорились с хозяином, что пустит до семи утра бесплатно.

Я поблагодарил ментов и сразу же залез под горячий душ. О, горячий душ, это прекрасно. Заодно там же, в душе, постирал брюки, футболку и трусы, чтобы не таскать с собой грязное. Развалился на кровати. Белая простыня, хоть и с дырками, — ах, как хорошо! За время путешествия в электричке я уже начал отвыкать от постельного белья. От этого отельчика почему-то осталось такое теплое впечатление, что я решил сфотографировать номер на память. (Когда по возвращении в Россию пересматривал фотофайлы, глядя на этот номер, подумал: «Ну и дыра!» Однако в пути критерии оценки сильно меняются, да)…

На следующий день встретил двух американцев. Преподают английский в Китае. Городок, где они работали, находится в эпицентре землетрясения, их эвакуировали, и сейчас они живут в хостеле. Я не могу там спать бесплатно, зато без проблем могу оставить у них в комнате свои рюкзаки, а также бессовестно пользоваться компьютером с бесплатным интернетом в просторном фойе. Что я и делал в последующие четыре дня, по 24 мая. Кстати, «Живой журнал» в Китае заблокирован — у китайских властей свое понимание свободы слова, так что я делал записи в блоге через прикрученные к ЖЖ сайты… А еще в этом хостеле можно было на халяву принимать душ и там же, в душе, постирать что-то из одежды.

В тот же день я зашел в большой супермаркет неподалеку — «Уолл март». Американский, но все товары китайские. На английском ни ценников, ни этикеток. Купил какое-то красное вино в надежде, что оно будет сухим. Дешевое, в пересчете на наши деньги всего один доллар с копейками. Мои американцы вину очень обрадовались. Я думал, ну вино и вино, что такого. Однако они очень оживились. Разлили его в пластиковые стаканчики и сказали «чирз!» Оказалось приторно-сладкое.

— А русские девушки любят американских парней? — спросил тот, который помоложе. Ему, кажется, двадцать девять.

— Смотря какие девушки, — сказал я. — И смотря каких парней.

Он вздохнул. Сказал, что у него была только одна девушка в Штатах. А здесь, в Китае, девушки имеют интерес к американцам только из-за денег. Или чтобы выйти замуж, получить визу и свалить в Америку.

— В общем, суки они, — заключил он.

Я подумал: «Почему же суки? Просто их цели не совпадают с твоими». Но вслух ничего не сказал.

Мне показалось, что они постоянно находятся в слегка депрессивном настроении. Они ответили, что да, в общем, так и есть, потому что их жизнь здесь устроена совсем не так, как хотелось бы. Ни семьи, ни секса, ни друзей, ни развлечений, ни достаточных для сбережений доходов, ни динамичной карьеры, и только призрачное будущее, что когда-то что-то изменится, они будут знать Китай, китайцев и китайский язык, и что-то сложится. Мне это не понравилось.

— А сколько вам платят за работу?

— Три тысячи пятьсот юаней.

Я быстро пересчитал в доллары.

— Фак! Пятьсот долларов! Это даже для русских мало! У нас в Москве на эти деньги жить нельзя. А вы американцы. Я думал, американцы никогда не работают меньше, чем за несколько тысяч.

— Американцы бывают разные. Многие работают на дополнительной работе, чтобы подзаработать несколько сотен в месяц. А здесь жизнь стоит дешево. Чтобы жить у себя в Небраске так, как я живу в Китае на три с половиной тысячи юаней, мне нужно было бы пять тысяч долларов. Жилье стоит безумно дорого. И вообще все дорого, а работы хорошей нет.

Я не впервые слышал от американцев грустные рассказы, так радикально отличающиеся от того, что привыкли думать об Америке жители нашей страны, судя по голливудским фильмам. Я не сомневался в том, что эти парни знают, что говорят. Между тем, в их речи было что-то отталкивающее. Тональность. Неудачники.

Неудачник — это не тот, у кого нет денег, дорогой машины и дома с бассейном. Неудачник — это состояние души. Я знаю, о чем говорю. Знаю по себе. Некоторое время назад я понял, что на протяжении пройденных тридцати с лишним лет я нес в себе это состояние. Состояние, когда ты чувствуешь себя проигравшим, даже выигрывая. Даже не начав играть. И теперь, слушая этих парней из Небраски, глядя на их лица с опущенными уголками ртов, мне было очень неприятно. Мне не хотелось быть рядом с людьми, которые опустили руки и ноют. Я не осуждал их, их жизнь — не мое дело, просто чувствовал: очень не хочется заразиться их состоянием. Поэтому обрадовался, когда в комнату вошел жизнерадостный Майк, молодой парнишка из Израиля, и пригласил нас пойти на верхнюю террасу курить марихуану…