Владимир Кунин - ИнтерКыся. Возвращение из рая

Последнюю запись мы прослушали несколько раз и долго молчали. Первой нарушила наше молчание Наташа Векслер.

— Я, сколько себя помню, — очень несмелый человек, — сказала она. — Но если бы этот звонок прозвучал бы не столь пышно и чуть менее театрально, я, наверное, испугалась бы гораздо больше. Хотя мне и сейчас не по себе...

Вот тут у всех на глазах наш невозмутимый Джек обнял Наташу за плечи, прижал ее к себе и коснулся губами ее виска.

И Наташа, будучи одного роста с Джеком, как-то умудрилась посмотреть на него СНИЗУ ВВЕРХ, да так нежно, так благодарно, что нам всем вдруг захотелось отвернуть свои морды и лица.

Я думаю, что такое доступно только Умным Женщинам — вдруг уменьшиться в размерах и дать возможность хоть и квадратненькому, но, прямо скажем, невысокому Мужичку почувствовать себя могучим гигантом, способным защитить СВОЮ Женщину от чего угодно!

После звонка Боба в Медицинский центр Пит примчался минут через сорок. Ему тут же дали прослушать последнюю запись на автоответчике, и Пит переписал ее на свой диктофон. И сказал:

— Если бы вы только знали, как мне накрутили хвост в Управлении за то, что я не поставил этих мудаков... Прости, Наташа! Этих мудаков из F.B.I. в известность о существовании у нас такой организации и не подключил их к ее ликвидации!.. А то они сами не знают?! Они же ждут, что мы приволочем им на тарелочке всю нашу разработку, а потом они, под грохот канонады, уложив в одну могилу и правых, и виноватых, сделают последний завершающий мазок в этой пропитанной кровью картинке... Ладно! Дела потом. Что в этом доме есть выпить?

— Все! — гордо ответила Питу Наташа. — Я еще на студии успела закупить джин, виски, «Севен-ап» Тиму, а себе кампари.

— О ч-ч-черт!.. — выругался Джек. — Еще с твоими деньгами бегать нам за выпивкой!.. Чтобы ты этого больше никогда не делала.

— Ну, если вести отсчет по получаемым гонорарам, то придется тогда гонять за выпивкой мистера Кысю. Он у нас на положении «звезды», ему и платят соответственно. Мартын, ты согласен ходить в лавку за виски?

— Нет, — ответил я. — За виски — не согласен. А вот за кампари для тебя — в любую секунду!..

— Какой джентльмен!.. — всплеснула руками Наташа, с трудом подняла меня и поцеловала в нос. — Потрясающе!..

И, должен признать, мне это было очень даже приятно.

Боб и Тимурчик готовили на кухоньке специальное китайское блюдо — креветки со спаржей под белым соусом. Для приготовления этого соуса Боб из дому захватил несколько цветных пакетиков — ну точь-в-точь как нераспечатанные презервативы! Я их одно время у Шуры видел — немерено.

На вопрос Тимура «Что это?» Боб коротко ответил: «Китайские вкусные порошки», и тут же облаял Тимура за то, что тот плохо вычистил спаржу...

Наташа уже вовсю накрывала на стол в гостиной, и Джек не очень расторопно, но достаточно трепетно и нежно ей помогал.

Перетрахавшийся с Собакой Колли по имени Лесси Браток, попукивая, дрых уже под диваном. Не скрою, пришлось его растолкать и выпереть с его храпом и пуканьем в садик...

Когда же все наконец уселись, Наташа весело оглядела стол и, кого-то процитировав, сказала, что это бунгало в «Беверли-Хиллз-отеле» постепенно превращается не то в клуб «Знаменитых капитанов», не то становится «общежитием имени монаха Бертольда Шварца»...

Никто из нас ни хрена не понял юмора, и Наташино веселье так и повисло в воздухе. Но я понимал, что Наташа имела в виду: с трудом, но я вспомнил, что «Клуб знаменитых капитанов» — была такая детская радиопередача в России, а фразочку с этим «монахом» я уже когда-то слышал от Шуры.

Почувствовав неловкость за всех окружающих, я тут же поспешил сказать Наташе:

— Ты абсолютно права! Я прекрасно помню эту передачу с капитанами (полная липа!) и вот только забыл фамилии тех двух писателей, которые сочинили про Бертольда Шварца.

Что было совершеннейшей правдой.

— Кыся! Ты — гений... — потрясенно проговорила Наташа. — Тим, дружочек! Пожалуйста, повтори мне перевод последней Кысиной фразы...

Все в упор уставились на Наташу. А Тимур слегка растерянно огляделся, словно хотел спросить: «Говорить ей или не говорить?», и все-таки сказал:

— Наташа, я уже минут десять молчу как рыба. Я ничего тебе не переводил. Ты прекрасно говоришь с ним сама... Скажи, Мартынчик!

Ну я и сказал... Вернее, повторил.

— О дьявол... — слабым голосом проговорила Наташа и опрокинула в рот весь стакан с кампари. — Я, кажется, лишаюсь рассудка.