Андрей Курков - Бикфордов мир

– Да перестань! – рассердился шофер. – Откуда здесь враги! Такой же прожектор…

– А что, у врагов луч должен быть зеленым, чтобы от наших прожекторов отличаться?!

На это шофер уже не ответил. Нахмурившись, он посмотрел на свои руки, лежащие на руле и в свете луча казавшиеся бледно-синими.

В кабине было душно, и только сквозняк спасал от неожиданно возникшей жары.

Глаза уже не выдерживали яркого света, от которого даже фильтр не спасал. Закрыв глаза, Горыч безмолвно спорил сам с собой. Он и хотел, чтобы впереди их ждала встреча если не с друзьями, то с такими же, как они, людьми, ищущими выход к свету, ищущими солнце и нормальную жизнь, но он и шофер – дезертиры, укравшие машину. И если их ждет встреча с теми, кому приказано разыскать и арестовать их, то эта встреча по своей неведомой дате совпадет с днем их смерти, а умирать в полной темноте очень не хотелось.

Не хотелось умирать и при свете. Вообще не хотелось умирать.

Но машина ехала навстречу лучу. Шофер, сцепив зубы и отгоняя мысли, держал машину в пределах светового коридора. Было тихо, и только ветерок сгонял со лба капли холодного пота.

И чтобы избавиться от назойливых мыслей, шофер попробовал вспомнить что-то из прошлого, но память почему-то выталкивала ему навстречу события не самые светлые и радостные, словно хотела подвести его к какому-то решению. Он закрыл глаза и увидел темный город и плац своего полка, ярко освещенный сцепленными по шесть штук на каждой ферме прожекторами. И хотя часы показывали десять утра – небо было темным. Их выстроили по тревоге, и командир части – низкорослый полковник с татарской фамилией – сообщил, что началась война с врагами. Приказал приготовиться к трудностям и лишениям, к гибели друзей и самопожертвованиям, напомнил строки из присяги и устава, а потом зачитывал очень длинный приказ, согласно которому всему личному составу присваивалось очередное звание. Он, рядовой Чижов, становился ефрейтором, а сам полковник – генерал-майором. А потом началась странная военная жизнь. Друзья-однополчане уходили на задание и не возвращались назад, а по вечерам, которые ничем не отличались от любого другого времени суток и определялись только дежурным по части, зачитывались приказы о награждении невернувшихся боевыми наградами посмертно. И так продолжалась эта постоянная ночь, пока почти не осталось солдат и офицеров, а те, что остались, на задания уже не ходили. Город несколько раз бомбили не видимые в ночи самолеты, и от него остались не видимые в ночи развалины. Однажды командир части вызвал его к себе и приказал подготовить прожекторную машину к выезду. Когда машина была готова и заправлена, ефрейтору Чижову дали двух рядовых и приказали ежедневно выезжать из города и освещать небо в поисках вражеских самолетов, чтобы городская артиллерия могла их уничтожать. Так они и ездили, пока одного из них, бывшего учителя астрономии, не арестовали и не приговорили военным трибуналом к расстрелу за высказанное им сомнение в возможности будущего восхода солнца…

– Стой!!! – ворвался в сознание шофера отчаянный крик Горыча. – Съезжай в темноту! – кричал Горыч, перегнувшись и правой рукой схватившись за руль.

Шофер отпустил руль, и машина съехала со светового коридора и остановилась. В ушах у обоих стоял глухой звон, словно где-то рядом били молотом по подвешенной рельсе.

Горыч заткнул уши пальцами, смотрел вперед, где недалеко от неизвестного прожектора разрывались снаряды.

Шофер, увидев эти разрывы, замер, и застывшее его лицо показалось Горычу мертвенно-лиловым.

– Что ж они не выключают?! – сквозь зубы с болью прошептал Горыч.

Шофер молчал.

Снаряды падали один за другим.

– Одна пушка стреляет! – сказал Горыч, и вдруг почувствовал, что машина дрогнула.

Непонимающе он повернулся к шоферу и увидел, что тот опустил рычаг тормоза и, схватив ладонями руль, прижался к нему.

– Куда ты?! – крикнул Горыч.

– Ничего… – проговорил негромко шофер. – А мы поближе к ним, авось поможем…

– Чем поможем? – кричал Горыч. – Ты с ума сошел!

– А что же: стоять в темноте и ждать, пока их накроют?! – спокойным железным голосом спросил шофер.

И тут на месте прожектора поднялся столб огня, и от промчавшейся взрывной волны затрещали борта. Когда столб ушел искрами в небо и затух, наступила полная темнота. Шофер, матерясь, остановил машину.

Впереди упали еще два снаряда, посланные, видимо, уже на всякий случай, чтобы раненых добить или снарядный ящик закончить. Потом наступила тишина.