Андрей Курков - Бикфордов мир

Неожиданно встав на ноги, он сделал несколько шагов вокруг табуретки, пожевал губы и сосредоточенно произнес: «Скажу о себе! Мой дед – неграмотный крепостной крестьянин…» Говорил он это, явно прислушиваясь к собственному голосу. Поразмыслив чуток, он снова торжественно произнес, всякий раз меняя интонацию: «Скажу о себе… Скажу о себе! Скажу о себе?! Мой дед…»

Человек подошел к окошку-иллюминатору и заглянул вниз. Дыхание его вдруг стало прерывистым от волнения: там внизу, во самом чреве сибирских лесов, он неожиданно увидел длинный бетонный след родной цивилизации – словно мелованная бумага, белела среди природной зелени взлетная полоса неизвестного аэродрома. Рядом с полосой на очищенной от леса площадке стоял маленький домик, на крыше которого флагом развевался надутый полосатый сачок ветроопределителя.

Человек открыл широкое окошко-иллюминатор, вдохнул чистого холодящего воздуха и почувствовал легкое головокружение. Очухавшись, пристальнее вгляделся в аэродромное хозяйство и заметил крошечного с высоты полета человечка, вышедшего из леса и зашагавшего прямо по взлетной полосе.

И наполнилось у Обитателя дирижабля сердце жалостью и любовью к этому крошечному человечку, такому беззащитному и одинокому на огромных сибирских пространствах. И тогда подошел он к картонной коробке, выложил из нее несколько пачек сигарет, оставив их для себя, – все равно ведь собирался бросать курить, – поднял ее на руки, просунул в окошко-иллюминатор и отпустил вниз, а сам высунулся, чтобы пронаблюдать свободное падение предмета.

Коробка с сигаретами «Друг» летела недолго и упала между домиком и человечком, рассыпавшись от жесткого соприкосновения с землей и усеяв полосу своим дробным содержимым.

Необычный свистящий звук остановил человечка раньше, чем он увидел упавший с неба дар. Человечек поднял с бетона пачку сигарет с изображением четвероногого друга и внимательно осмотрел ее. Только после этого взгляд человечка устремился вверх, где медленно плыл черный дирижабль.

Обитатель дирижабля пальцем смахнул случайную слезу. Любовь к увиденному им внизу человеку была до крайности сентиментальной – ведь тот, внизу, был первым человеком, увиденным им с высоты дирижабля. Конечно, Обитатель мечтал о более торжественной встрече с Человеком, он представлял себе массы людей, встречающие и провожающие его, разворачивающие на земле огромные транспаранты, написанные такими буквами, которые легко прочитать с любой высоты. Он воображал специально украшенные города, готовящиеся встретить полет дирижабля, счастливые лица взрослых и радостные улыбки детей. Но сейчас внизу, на земле, находился лишь один человек, и все-таки этот человек смотрел вверх, смотрел непременно с благодарностью и наверняка хотел знать: кто там наверху так о нем позаботился.

Обитатель пожевал губами, прокашлялся и громко произнес: «Скажу о себе! Мой дед – неграмотный крепостной крестьянин…»

Но дальше он говорить не стал – все равно там внизу его не было слышно. Сам он с трудом различал свои слова, словно воздух на высоте поглощал и глушил любые звуки.

Огорченный Обитатель стукнул от досады кулаком по деревянной раме и отошел от окна.

Смотреть вниз больше не хотелось, хотя все добрые чувства к оставшемуся на взлетной полосе одинокому человечку были еще сильны и его судьба не могла не тревожить. Он даже представил себе, как этот дирижабль опускается на полосу и забирает на борт одинокого странника, и дальше они уже летят вместе.

Но, увы, дирижабль не подчинялся его Обитателю, он подчинялся только ветру. А полет продолжался, и белая бетонная полоска, так неожиданно вынырнувшая из сибирских лесов, снова пряталась за кронами деревьев, исчезала. И снова по щеке Обитателя дирижабля скатилась случайная слеза, но в этот раз он не спешил ее смахнуть, ведь сейчас ему было жалко себя, одиноко мотающегося в небе, вдали от поверхности родной земли. И эта жалость к себе усилила его сентиментальное состояние – он присел на табурет и закрыл лицо ладонями, пытаясь сквозь них увидеть давно минувшее детство.

Харитонов сидел на прогретом солнцем бетоне и напряженно смотрел в небо. Его сердце наполнялось сожалением оттого, что там, в воздушном океане, без него улетал в неизвестное будущее столько раз виденный им во сне черный дирижабль.

Уже столько он прошел, столько оставил позади себя, но ни к одной из своих целей не приблизился, и даже мечта его, мечта о мирном дирижаблестроении, словно издеваясь над мечтателем, все дальше и дальше уплывала за горизонт, оставляя Харитонова в грусти и одиночестве.