Андрей Курков - Бикфордов мир

Вернулся Пабловский.

– Порядок! Завтра праздничный концерт в вашу честь.

– Да не надо, – начал было Харитонов, но, встретив жесткий взгляд первого помощника, замолк.

– Для нас человек – это событие! – рассудительно произнес Пабловский. – Новый человек, конечно.

И пауза снова затянулась. Харитонова начала одолевать зевота.

– Устали? – кивнул первый помощник. – Ложитесь на кровать. Давно, наверно, не отсыпались?!

– А вы где ляжете?

– Я не люблю спать. Иногда днем вздремну, а так я себя от этого отучил.

Харитонов подошел к кровати. Сел. Металлическая сетка приятно прогнулась, жалобно скрипнув.

– Ложитесь, а я пройдусь еще, – Пабловский снова вышел, оставив Харитонова одного.

Харитонов сбросил сапоги, размотал пергаментные портянки, провел пальцем между большим и указательным пальцами правой ноги, выкатив оттуда комок грязи. Потом улегся и накрылся шинельным одеялом. Прикрыл глаза и очутился в детстве. Поерзал на кровати, и она снова жалобно заскрипела. Сон приближался не спеша, по мере того как Харитонов согревался каким-то особым, давно забытым теплом, теплом покинутого родительского дома, зимами хранившимся под тяжелым ватным одеялом.

Приятная вялость разлилась по телу, и сквозь закрытые глаза он увидел мальчика лет шести, странно, по-старинному одетого, гладко прилизанного, взгляд которого горел изумлением. Он был один в большой комнате, а за окном заходило багровое солнце. На стенах комнаты висели картины и чьи-то портреты. Неожиданно открылась дверь, и так же странно одетый мужчина внес подсвечник с двумя горящими свечами, внес и поставил на середину круглого стола, стоящего в центре комнаты. Это была сказка или заграница, но ничего фантастического в этой картинке не было. Мужчина, поставив подсвечник, вышел, а мальчик на цыпочках подошел к столу и долго-долго наблюдал за двумя огоньками, до того долго, что даже глаза его заслезились. Солнце уже зашло, а свечи все горели и горели. Вдруг прозвучал женский голос: «Вильям! Вилли!» Мальчик вздрогнул, но остался стоять возле свечей. В комнату вошла молодая женщина в длинном бежевом халате. Поглаживая и откидывая назад свои каштановые прямые волосы, она подошла к мальчику.

– Ну что ж ты не идешь спать? – ласково спросила она.

– Я жду, когда они догорят, – ответил мальчик.

– Глупенький! – нежно произнесла женщина.

Она наклонилась к свечам, и ее выдох потушил их.

– Зачем, мама? – удивленно спросил мальчик.

– Затем, что незачем жечь свечи без толку! Надо и слуге об этом напомнить.

Женщина взяла мальчика за руку и увела из комнаты, а над подсвечником поднимались две струйки белесого дыма. И вдруг зазвучала музыка, непонятно откуда и совершенно чужая, не имеющая никакого отношения ни к этой комнате, ни к мальчику.

Харитонов повернулся на другой бок – комната исчезла, но музыка продолжала звучать. Он открыл глаза и увидел недалеко от себя яркую точку.

– Кто там? – сонно спросил он.

– Это я, курю… – ответил голос первого помощника. – А что, не спится?!

– Музыка…

– А-а, да, это оркестр репетирует.

– Ночью?!

– У них же концерт завтра. Дело ответственное.

– Это тот, который для меня?! – Харитонов приподнялся на локтях, так ничего вокруг себя, кроме огонька папиросы, и не видя.

– Да, праздничный, для вас. И вы не думайте, что их кто-то заставляет. Знаете, как вас дирижер назвал? Аудитория! А перед аудиторией, как он сказал, оркестр уже много лет не выступал. Я для них – не аудитория!

До слуха Харитонова вновь донесся знакомый шквальный аккорд, но звучал он теперь намного тише и слабее, чем первый раз, а появившаяся следом скрипка была почти не слышна: не громче писка комара. Видно, стены срубной избы достаточно надежно защищали ее обитателей от громких звуков.

Харитонов опустил голову на нечто, заменявшее подушку, и снова закрыл глаза.

Проснувшись утром, услышал голоса дирижера и Пабловского, сидевших за столом.

– Смотри! – говорил первый помощник. – Если они ее съели – это одно дело, но если кто-то специально выпустил из загона…

– Съели, наверно, – успокаивающе произнес дирижер. – Кому надо выпускать?!

– А если съели, то найди кости и покажи мне, тогда вопросов больше не будет! Но если не съели!.. Я вам всем устрою!

Харитонов со скрипом поднялся и принялся накручивать на ноги портянки.

– Присаживайтесь к столу, – пригласил Пабловский. – Тут вас завтрак ждет.

Сев за стол, Харитонов увидел перед собой на железной миске жареного крольчонка. Взял в руки и за какую-то минуту обглодал до костей. Запил чаем.