Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

— Слышали, Круглов женился, ребенка ждут? Не смогли бы вы, Савва Николаевич, его позамещать — на фермы поездить, политинформации провести. Не разбивать же семью! Сами понимаете, склонности Круглова нас беспокоят, а сейчас он очень занят семейным бытом, не хотелось бы отрывать. В общем, вы человек творческий, с высшим образованием. Сами найдете, что сказать людям.

Вот так она меня и втянула в дело, а потом вопрос решился сам собой. Написал заявление и в тридцать три года стал коммунистом.

— Ну а что тебе лично дала партия? Ради чего в нее вступил?

— Ради чего? Система была такая. Продвижение вперед и в науке, и по служебной лестнице, как теперь говорят — карьерный рост — без партии было проблематичным, как, впрочем, и сейчас…

— А что сейчас? — не согласился Дениска.

— Это тебе так кажется! Демократия на словах для всех, партий пруд пруди. Но стоит только кому-то претендовать на руководящую работу, тут же вопрос: в какой партии состоишь? И если не в пропрезидентской, то должность получить вероятность минимальная. Что было, то и осталось, только видимость создали выбора. Как и раньше: свобода и место под солнцем продается. Но если раньше за это платили идеологической монетой, то теперь личной преданностью и деньгами. Другого пока не придумано ничего и нигде.

— А Китай, Америка? — не согласился Дениска.

— Они тоже на вертикаль власти опираются. Есть партия — она рулит. Забастовали студенты на площади Тянь Янь Минь двадцать лет назад, захотели перестройки, как у нас в СССР, но партия железной рукой направила на них танки. Плохо, когда танки давят или стреляют, но кто-то должен обеспечить порядок в стране. Иначе — хаос, гражданская война. Америка тоже может развалиться как страна, если не будет жестко опираться на правящую партию. Их там две, но суть одна — партия богатых. Не хочу я об этом говорить, да и устал я что-то, Дениска. Отдохнуть бы не помешало. Давай чай допьем, и я пойду к себе.

— Понял, деда. Только скажи последнее: ты сейчас в партии? Я имею в виду в коммунистической или какой другой?

— Непростой вопрос. Формально я добровольно вышел из КПСС и ни в какой партии не состою, но социализм мне близок и понятен, я всегда буду за него. И за партию, которая отражала бы мои идеи, я всегда буду голосовать. Но таких партий, на мой взгляд, сейчас нет. Они где-то бродят еще в потемках и по закоулкам. Может, вдруг вот выплеснутся наружу как-нибудь, когда в стране станет совсем плохо. Осознание, что меньшинство не может навязывать большинству свой образ жизни, культуру и духовность, вернее бездуховность, приходит. Народ медленно, но верно идет навстречу новой действительности. Он понимает, что без борьбы за свои идеалы ничего не получится.

— Деда, а ты не преувеличиваешь значение этого самого «осознания» и зрелости большинства. Да и кто пойдет на новые баррикады? — скинув с себя плед и сев на диване, спросил внук.

— Вам, вам, молодым, сегодняшним студентам придется исправлять ошибки, сделанные нами. Хотите быть свободными гражданами свободной страны — оторвитесь от телевизионной пуповины, поднимите глаза к небу, увидьте на нем яркое солнце и звезды. И тогда вы поймете, ради чего стоит жить…

— Ну, ты даешь, деда! Что, так взять и пойти с флагом за власть Советов, или как там было когда-то, на баррикаду! Это уже прошли и мы, и другие страны. А результат: богатые как правили миром, так и правят.

— Править-то правят, но без народа они ничто. Зарубежная элита это давно осознала и считается с мнением большинства, — парировал Савва Николаевич. — Возьми Францию. Чем закончились массовые демонстрации?

— Парламент и президент все же приняли закон о повышении пенсионного возраста, — возразил Дениска.

— Принять-то приняли. Но, объективности ради, нужно сказать, что этот закон назрел. Средняя продолжительность жизни во Франции за последние 5 лет возросла на 5 лет, а пенсионный возраст увеличился всего на 2,5 года. Так что граждане побурлили, показали свою силу, мол, если что не так, то имейте в виду. То же самое с британскими студентами: бурлят, разносят в щепки помещения магазинов и офисов. Тридцать тысяч студентов в центре Лондона учинили погром. И никого не посадили за экстремизм. Ты можешь себе представить, чтобы в нашей стране студенты что-то разрушили и остались безнаказанными?

— Нет, ты что, деда. У нас в институте какие-то два чувака попробовали лозунг вывесить «Россия для русских» — всех замели и с института попросили…