Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

Зависть к себе он испытал очень рано. Как-то он занял первое место на олимпиаде по химии, и лучший друг Вовка Чижов, по кличке Чиж, тут же съязвил:

— Ты теперь отличник, может, и играть с нами скучно?

Эта мелкая детская обида с годами забылась. Как забылась и история его поступления в институт — единственного из тридцати двух выпускников школы. Или история сдачи с первого захода экзамена на водительские права. Всем казалось, что Савва учится, не напрягаясь, точно так же танцует модные рок-н-ролл и твист на зависть всем, его независимость признают местные авторитеты. Все это он делает легко и просто, словно нет у него никаких проблем.

Но это было далеко не так. Он работал над собой как проклятый, до одурения, до потери сознания. Савва Николаевич как-то стал вспоминать, как он готовился к экзаменам в школе. Собрал все учебники, взял вопросы, которые предполагались на экзаменах, и сел по ним готовиться. Вернее, не сел, а лег. Чтобы никто не мешал, оборудовал на сеновале что-то наподобие кабинета: поставил пустой ящик, накрыл его газетой. Получился столик. На нем разложил книги, тетрадки с конспектами, карандаши и прочую ерунду, необходимую при подготовке. Взял и дневник, где были оценки по тем или иным темам, — как бы для контроля. Если стояла пятерка, означало, что тему он знает наверняка и вопросы по ней можно пропустить, если же четверка или трояк, то необходимо материал штурмовать как следует. Мозговой штурм заключался в многократном повторении одной и той же темы, но в разных направлениях. Ну например, разбирается закон Ома. Савва не просто заучивал его, но обязательно отслеживал: какие могут быть выводы и следствия, где они применимы на практике, как нашли отражение в других законах физики. Такая цепочка позволяла быстрее запомнить всю схему последствий, вытекающих из закона. В результате закон превращался в инструмент для понимания и быстрого решения многочисленных задач на сходные темы. Чтобы быстрее запомнить, Савва все, что изучал, читал вслух и потом так же вслух рассуждал и перепроверял. Результат ошеломил преподавателей. Сдавал Савва все предметы на отлично. Даже не очень расположенный к Савве учитель физики развел руками: «Не могу ничего поделать, ответил на отлично. И везет же тебе, Мартынов, билет видно, достался, который знал».

Савва ничего не ответил, зачем злить и без того «неровно дышащего» на него преподавателя и классного руководителя.

Впереди новая цель — институт. И тут Савва не сплоховал, поступил с первого захода, хотя многие ленинградцы из его группы сделали это после нескольких заходов.

Как-то, вскоре после начала занятий в институте на одной из вечеринок, устроенной питерскими однокашниками для более тесного знакомства и сближения в группе, Савву спросили:

— Савва, скажи, ты вырос в деревне, ходил в обычную сельскую школу. Как ты без блата поступил в институт, и с первого раза?

Савва тогда не знал, что ответить. Он еще и сам не понимал, как это случилось. Ответил просто и прямо:

— Не знаю, очень хотел, вот и поступил…

Одна из девчонок, Наташка Василенко, обидела его:

— Да знаем мы таких везунчиков. Соберут справки из райкома: папа рабочий, ударник комтруда, мама прядильщица, активная участница и победитель соцсоревнований, у них многодетная семья, а мальчик хорошо учится, активист-комсомолец, мол, рекомендуем для приема в институт на льготных условиях… Или что-то в этом роде.

Помнится, Савва тогда обомлел от такой несправедливости, внутренне кипел, но ничем не проявил обиды, сдержался. И так, чтобы слышали все, ответил:

— По себе судишь?

Чтобы разрядить обстановку, к Савве подбежал Сережка Ковалев, будущий душа группы, отвел его в сторону:

— Савва, не обращай внимания на нее. Она только с третьего захода поступила, вот и обозлилась на всех… У нее папа военный, болталась по гарнизонам вместе с ним и семьей. Закончила школу в 16 лет с серебряной медалью, но два года поступала, и все никак, поступила только в этом. Потом решила, что «на ее место» принимали каких-то молодых рабочих и передовиков производства, они без конкурса шли: им на тройки кое-как сдать и зачислят. Отсюда и реакция у нее такая. Она уверена, кто с периферии или рабоче-крестьянского происхождения, тот или райкомовский блатник, или по разнарядке попал в институт как льготник. Таких, говорит, в нашем институте чуть ли не треть. Так что не обижайся, Савва, я-то знаю, что ты поступил честно.

Савва запомнил и раскусил эту рыжеватую хохлуху с фамилией Василенко. Наташка была девица неординарная. За внешней добротой, скромным взглядом серо-зеленых глаз и улыбочкой на лице скрывалась буря чувств, свойственных только очень завистливым и лицемерным людям. До поры до времени эти чувства почти не проявлялись и были совсем незаметны для постороннего глаза. Но стоило только наступить Наташке на мозоль, хотя бы невзначай, что тут случалось… Такой шум, брань — мало не покажется. Замечено, что эти свойства особенно присущи украинским националистам. Они готовы по любому случаю броситься в драку, тем более если их незалежность кем-то ставится под сомнение. И когда какая-нибудь тетя Марыся или дивчина Наталка с Западной Украины вас обругает на рынке только за то, что спросили по-русски, сколько стоит черешня, становится понятно — это черта национального характера. Вот с такой Наталкой Савве Николаевичу довелось учиться. За годы студенчества все, что есть в человеке хорошего или плохого, рано или поздно проявляется, никуда не скроешься от всех. Но тем и отличаются настоящие хохлы-западенцы, как они называют себя. Они умеют на какое-то время и при нужных им обстоятельствах собраться и делать вид, что все хорошо и они всем довольны. Но когда будет можно и необходимо для них, они себя покажут.