Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

— Помогите, убивают…

Савва Николаевич подскочил на кровати: да что же это такое? Надо что-то делать! Женщина на какое-то время замолчала, слышался непонятный шум, вроде бы как борьба, но без ругани и криков. Не понял, что же там происходит? Савва Николаевич стал вновь прислушиваться, однако за стеной вдруг включили телевизор, и за его шумом он перестал что-либо различать. «Не случилось бы беды», — подумал Савва Николаевич и решил спуститься вниз, позвать дежурного портье.

Одевшись в спортивный костюм, Савва Николаевич вышел из номера и пошел по коридору к лестнице, чтобы спуститься в холл гостиницы. Внезапно дверь соседнего номера с шумом и треском раскрылась, и на полу у его ног оказалась раздетая догола молодая женщина. Дверь тут же захлопнулась.

Савва Николаевич сперва оторопел, потом подошел, снял куртку со своих плеч и подал женщине.

— Возьмите мою куртку, оденьтесь…

Девушка с заплаканным и перемазанным макияжем лицом, всхлипывая, поднялась и надела предложенную Саввой Николаевичем куртку.

— Вам куда? Может, к дежурному портье или в милицию обратиться? — предложил Савва Николаевич.

Женщина замотала головой:

— Можно я пройду к вам?

— Ко мне?

Она кивнула:

— Вы не бойтесь, я немного приду в себя, а потом уйду.

— Хорошо, я вот здесь живу, рядом, ваш сосед…

Савва Николаевич показал на свою дверь. Женщина понимающе посмотрела на него.

— А-а-а, тогда ясно. Это мы вас разбудили? — Она виновато опустила голову.

— Да вы проходите, проходите, не стоит об этом.

Савва Николаевич открыл дверь ключом и пропустил женщину вперед.

— Проходите, располагайтесь. Я только приберу кровать. Все как-то неожиданно получилось.

Савва Николаевич накинул покрывало на разбросанное постельное белье.

— Садитесь сюда, в кресло. Сейчас чай согрею, но у меня и кофе есть, печенье. Советую попить чайку, и вам станет легче…

Савва Николаевич направился в ванную комнату, чтобы налить воду в электрочайник, но когда вернулся, то увидел, что женщина, закутавшись в покрывало, сидит в кресле, уставившись на огромную луну, вылупившую свои глаза в окно и занимавшую, казалось, полнеба.

— Красиво! — Женщина слегка улыбнулась.

— Да, особенно когда свет потушить…

— Нет-нет, свет не надо тушить, я боюсь темноты… — Женщина вскрикнула и вскочила с кресла.

Савва Николаевич успокоил:

— Да нет, вы не так поняли, это я образно, а не то, чтобы выключить свет совсем…

Но женщина испуганно смотрела на Савву Николаевича огромными, как луна на небе, глазами, в которых он увидел не испуг даже, а какой-то животный страх.

— Сейчас чай будем пить. — И Савва Николаевич выключил электрокипятильник. — Садитесь ближе к столику. Вот вам чашка. — Савва Николаевич пододвинул чашку с блюдцем на самый край столика.

Но женщина не захотела ни чаю, ни кофе, ни вставать с кресла, словно вросла в него.

— Может, вам что-нибудь покрепче выпить? У меня коньяк есть, — снова вступил в диалог Савва Николаевич.

Женщина несколько секунд размышляла, а потом произнесла охрипшим голосом:

— Давайте…

Савва Николаевич разлил коньяк по бокалам и подал один женщине. Та взяла. Савва Николаевич заметил, как сильно тряслись у нее руки. Но, сделав над собой усилие, женщина протянула бокал, предлагая чокнуться.

— За ваше благополучие, — произнес короткий тост Савва Николаевич и отпил пару глотков терпкого выдержанного коньяка.

Женщина, напротив, осушила бокал одним махом, зажмурив глаза… Когда она их открыла, Савва Николаевич увидел в них появившиеся искорки жизни.

— Можно закурить? — также с хрипотцой произнесла она.

— Конечно, какие вопросы?

— Тогда дайте, пожалуйста, сигарету.

— Вы знаете, я не курю, хотя, один момент, у меня, кажется, какие-то есть…

Савва Николаевич полез в свой кожаный чемодан, порылся в нем и вытащил пачку тонких и длинных сигарет.

— Мои коллеги из Америки еще на прошлой конференции презентовали, так и валяются в чемодане… Я не курильщик, и дома курящих нет.

Савва Николаевич протянул сигареты женщине. Она взяла и посмотрела на этикетку.

— Настоящие, кубинские! Надо же, никогда не пробовала…

Она достала из пачки сигарету, больше напоминающую тонкую сигару, но обрезки кончика, как это принято при использовании настоящих сигар, не требовалось, и понюхала:

— Даа… настоящий табак.

Савва Николаевич вновь пошарил в чемодане и достал зажигалку.

— Все свое ношу с собой, — попытался он пошутить.