Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

— А когда же мои часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час? — задал себе впервые вопрос Савва Николаевич и даже не удивился. — Надо же, время, что ли, пришло. — И он усмехнулся. — Да вроде бы рановато, дел еще немало осталось. Если не мы, то кто? Опять на чьи-то плечи сваливать.

Савва Николаевич стал искать телефон Валерия, своего однокурсника.

Вот ведь, Валерка верующим стал человеком. Что его подвигло к такой жизненной роли, трудно сказать. Но факт остается фактом. Валерий из страстного игрока и очень общительного человека вдруг, казалось бы, ни с того ни с сего стал глубоко верующим человеком. Нет, не религиозным, а верующим. Религия и вера по сути разные вещи. Хотя часто можно слышать: такой-то православной веры, такой-то человек — мусульманской веры или еще какой. Думаю, что вера у них в принципе одна, они по-настоящему верят в своего единственного Бога: Иисуса Христа, Аллаха, Будду, впрочем, верят искренне, всей душой. В церковь и мечети ходят многие. Но истинных верующих, тех, кто всей душой со своим Богом, таких не так уж и много. Религия — это что-то большее, сродни массовой культуре, а вера — она святыня, одна единственная.

Савве Николаевичу пришли на ум все эти рассуждения, пока он пытался дозвониться до приятеля. Но домашний телефон того все время был занят, а номер мобильного Савва Николаевич не знал.

«Чего он там болтает? А может, забыл положить трубку? — мысленно предположил Савва Николаевич. — Ладно, подожду. Позвоню попозже», — решил он и углубился в воспоминания о своих отношениях с религией и верой.

В детстве Савва Николаевич был окрещен бабушкой Таней вместе с такими же, как он, мальчишками, бегавшими босоногими по станционной пыли на их полустанке. Приехал батюшка Константин, или, как его называл отец, поп Костя. Служил он в Верещагино, что в пятидесяти километрах от Веракуши. Бабушка Таня каждый год ездила в ту единственную в районе действующую церковь помолиться Богу и послушать проповедь настоящего батюшки. Как-то в один из таких визитов бабушка Таня упросила батюшку Костю приехать на их станцию и окрестить ребятишек.

— С десятка два некрещеных бегает, и мой внучок среди них. Как без крещения-то им дальше жить? Не по-божески, батюшка, — говорила баба Таня.

— Так-то оно так, а как родители? Они если против, то не могу. Сейчас церковь отделена от государства. Не можем в личную жизнь вмешиваться, только по желанию.

— А желание есть, батюшка Константин! И у меня, да и у молодых, матерей ребятишек. Отцы, правда, не очень, но мы обойдем их стороной. Я выберу день, когда они на покосе или еще где, и дам вам, батюшка, знать. Приезжайте, а то пропадут без веры. Как есть пропадут. Вы наш кормилец и праведник — в тьме неверия должны нам подсобить.

Поп Костя после долгих колебаний все же согласился. И вот он появился на полустанке в небольшой бричке, запряженной серой лошадью. В руках батюшка держал такой же чемоданчик, как у фельдшера Степана Андреевича. Бабушка Таня все подготовила заранее. И купель из ванночки с чистой колодезной водичкой, и иконки принесла, и даже лампаду раздобыла, заправила ее и зажгла. Окна дома, в котором проходило крещение, затемнили, чтобы лишних глаз не было. Батюшка Костя приступил к крещению.

Собралось около десятка четырех-пятилетних ребят, матери которых захотели окрестить своих чад, и еще столько же маленьких грудников и тех, кому не исполнилось и годика. В итоге в небольшой комнатке, посреди которой стояла купель, собралось до трех десятков человек. Было тесно и душно. Но интерес к таинственному мероприятию был большой. Ребята постарше и Савва с ними раскрыли рты, когда увидели бородатого, в черной сутане батюшку с небольшим крестом на шее. Дети помладше заплакали от страха. Они впервые в жизни увидели такое чудо: бородатый дядя что-то читает по книге на непонятном им языке, потом брызгает всех водой при помощи широкой кисточки и все говорит и говорит. В углу, в полумраке комнаты мерцает лампадка. Младших ребят батюшка стал по очереди окунать в ванную. Кто-то из ребят визжал. Кто-то терпеливо переносил купание. Старших ребят и Савву никто купать не собирался. Полив им головы водой из кувшина, батюшка благословил их с крещением. Приятель Саввы Витька сбежал, прихватив еще кого-то. Савву батюшка облил водой, дал ему ложечку какой-то сладкой каши и нарек его новым именем — Симеон. Савва ничего не ответил, оробев от увиденного, но внутренне весь напрягся, так как был не согласен с таким именем.