Игорь Шенфельд - Исход

Но даже и безо всякого рейдерства: пустить на дно любую фирму легко могло само государство в лице тупорылых и мохноруких государственных чиновников. Таких, к которым поехал на поклон Грачик. И снова вспоминалось Александру хромовское: «Россия умерла!». Однако, умерла Россия, или не умерла еще, а суета людская в ней продолжалась, и Александру приходилось вместе со всеми остальными суетиться во все лопатки, отстаивая, в частности, на протяжении последних недель интересы Аэлиты. Это было для него не просто вопросом принципа: он поклялся в этом родителям Аэлиты — Анатолию и Диане — на их могиле в день похорон.

Александр поехал поездом: хотелось выспаться в чистом купе, просто поваляться без мыслей на мягкой полке, и под мягкую качку мягкого вагона и уютный перестук вагонных колес забыть про все заботы, замереть в каких-нибудь приятных воспоминаниях и, возможно, услышать даже в тишине блаженного одиночества тихий и неясный зов судьбы, который все еще звучал ему неведомо откуда и неведомо о чем, когда он оставался наедине с собой.

Выспаться в поезде, однако, не удалось, как мечталось. Не потому, что кто-то помешал ему, нет: попутчики попались как раз степенные и спокойные, с этим повезло, это была удача. Потому что это раньше только, при Советском Союзе «Красной стрелой» между Москвой и Ленинградом путешествовала лишь солидная, пузатенькая партийно-хозяйственная номенклатура, уважающая сама себя и себе подобных и хорошо смотрящаяся в вагонных зеркалах; теперь эту степенную, боброво-пыжиково-каракулевую публику сменила разлюли-бандитская элита, которая могла запросто и банкет закатить на полвагона до самого утра, и пострелять немножечко друг в друга, а то и в посторонних людей, и такое положение дел не могло уже считаться экзотикой в новой России, но представляло собой, скорей, злобу дня — точнее ночи, поскольку «Красная стрела», по-прежнему, летала между столицами по ночам. И еще кое-что изменилось: красавицы-проводницы не сопровождали больше вагонов «Красной стрелы»; их сменили амбалы, обученные улыбаться и приставленные охранять четырехосные, эсвэшные, зеркально-ковровые, приватизированные вагоны новых хозяев жизни. Чай в фирменных стаканах с подстаканниками проводники, правда, разносили по-старому, а также собирали билеты и, надо отдать им должное, — не хамили: не вследствие прирожденной вежливости, воспитанной в родительском доме не хамили они, разумеется, а в силу глубокого почтения к собственной драгоценной шкуре, которая, как известно, выдается каждому землянину лишь один раз, и которую нужно сохранить поэтому в целости как минимум до конца поездки. А публика отныне каталась в вагонах такая, что грубость могла стоить грубящему этой самой конкретной его шкуры, в натуре. Так что не все так плохо при диком капитализме, дорогие товарищи: обнаруживаются и здесь тут и там по углам положительные воспитательные моменты…

Таким образом, Александр долго не мог заснуть в уютном купе не потому вовсе, что ему мешали другие люди, а оттого, что ему не давали спать собственные мысли и воспоминания.

Вспоминалась ему прежде всего история никитинского завода: СП со шведами, с которого возникла фирма Анатолия Никитина, и последующий рост заводика, быстро выросшего до одного из лучших деревообрабатывающих заводов в северо-западном регионе. Вспомнились дикие, счастливые глаза Никитина, который, однажды, выпив виски и сразу захмелев, яростно шептал в ухо Александру: «У меня самый лучший завод, у меня — самая красивая жена, у меня самый лучший друг, и к тому же еще и дочь у меня — принцесса!», — и вдруг глаза его стали очень несчастными и он спросил: «Тогда почему я все время боюсь, Саша, а? Все это потерять боюсь, да?». — «Не потеряешь: я рядом», — успокоил его тогда Александр. И не уберег… Эх, Толик, Толик…

Александр хорошо помнил то утро, когда секретарь Танечка вбежала к нему в кабинет и, вопреки строгим правилам фирмы вклинившись в разговор с клиентом, сказала, что нужно включить телевизор, что там передают про Никитина. И Александр включил телевизор, извинившись перед клиентом, и там в новостях сообщили, что полчаса тому назад было совершено покушение на владельца нового российско-шведского комбината Анатолия Никитина. Машина предпринимателя была взорвана вскоре после выезда за ворота предприятия. Бизнесмен и его жена погибли. В машине должна была находиться и дочь Никитиных: на комбинате видели, как она садилась в машину вместе с родителями. Однако, по предварительным данным в сгоревшем автомобиле обнаружены были лишь два тела…