Дарья Орлова - Все пиарщики делают это!

Повисла неловкая пауза, все старательно прятали глаза от шефа с сознанием собственной беспомощности и лени. После нескольких секунд ступора в штабе возникло броуновское движение – все неуверенно побрели в кабинеты. Чувство было такое, как будто меня только что вытащили из центрифуги. Нет ничего хуже, чем пытаться окунуться обратно в рабочий процесс, когда мысленно ты давно его завершил и думаешь о другом. Васька растерянно почесала переносицу. Капышинский неловко прятал глаза и явно не был готов к мозговому штурму. Моя фантазия тоже была на нуле.

– Давайте позовем местных журок и устроим фокус-группу – наконец пробормотала я, – пусть расскажут слухи и сплетни про Петрова... Белинского, Крижановского, Биронова и прочих, кто еще в монастырь не ушел.

– Отлично, – отозвался Гарик равнодушным голосом. – Зовите Одинакова и Пеночкина, тем более они у нас на жалованье.

Пресс-секретарю губернатора звонила Василиса – она единственная не вызывала у нервного Одиносика дрожи в коленках. Тот обреченно прошептал, что будет сию секунду. Пеночкин долго капризничал и выдумывал причины, чтобы не участвовать в фокус-группе, пока я не намекнула, что мы организуем фуршет. Давно известно, что бухать рядовой российский журналист любит больше, чем думать и даже получать деньги.

Наконец оба персонажа появились в нашем офисе.

Вещал по большей части Пеночкин под одобрительное урчание месье Одиносика. Говорил он замечательно:

– На сегодняшний день нам реально угрожают два человека: первый – сами-знаете-кто – наш конкурент, а имя второго я вам не скажу. Они являются представителями той стороны, которая противная...

Полчаса мы сидели с Васькой и Капышинским, слушали, пытались понять, о чем он говорит.

– Нам нужны пикантные темы для скандальной газетки, – вежливо напомнила Василиса.

Пеночкин взглянул на нее так, как будто она попросила его снять штаны.

– Такие, как вы, дискредитируют идею честной журналистики, – ледяным тоном сообщил он.

– Бездарности дискредитируют идею журналистики... – утомленно вздохнула я. – Бездарности, графоманы и эксгибиционисты. Вы, Юрий, удивительным образом сочетаете все эти достоинства.

Я ждала взрыва. Но Пеночкин только вздрогнул и выбежал из кабинета. Васька и Капышинский глянули на меня с изумлением. Одиносик – с опаской. Капа оптимистично заявил:

– А мне нравятся люди, у которых нет чувства юмора. С ними никогда не соскучишься.

– Молодец, Дашка, – сказала хмурая Василиса, – теперь газету нам придется писать самим. Нашла время для момента истины.

Невнятные рассуждения Одиносика, навеки парализованного ужасом, по поводу компромата, слухов и сплетен, заняли в моем блокноте максимум две строчки. Так что информацию о личной жизни соперников мы частично скачали из Интернета, а частично выдумали.

Затруднения возникли только с кандидатом Бироновым – кроме краткой биографической справки в глобальной сети о нем не нашлось ничего. А между тем в последние месяцы штаб Биронова активизировал все свои ресурсы: тиражи его предвыборных газет выросли в десять раз, а листовки неведомым образом заполонили всю область и однажды появились даже на двери губернаторской резиденции. Биронов даже совершил вояж по стране под предлогом инспекции воинских округов: в окружении телекамер он катался на новом танке, приветствовал солдат-новобранцев и сдержанно целовался с ветеранами.

Журналисты и аналитики терялись в догадках, откуда и зачем выползла эта невзрачная личность – без скандалов, без темного прошлого, без связей, – а потому отзывались о нем нейтрально.

Весь наш штаб с удивлением наблюдал за успехами и метаморфозами Биронова. Его подстригли, добавили седины на виски, заставили прятать руки во время выступлений и переодели в дорогие костюмы благородных цветов. Судя по растущим рейтингам, превращения пошли ему на пользу. (Хотя недоброжелатели утверждали, что змееподобный Биронов органичнее смотрелся бы в форме офицера СС.)

Пенсионерки начали говорить, что в нем есть что-то истинно генеральское. Дедушки с умилением вспомнили про «железного Феликса Дзержинского», отца всех советских чекистов, который «умел наводить порядок». А это был тревожный симптом, потому что сегодня стройными рядами ходят голосовать именно старики.

Впрочем, для нашей «черной» газетенки мы легко заполнили все пробелы в биографии Биронова, раскрасив его жизнь шокирующими подробностями и зловещими намеками. Нам не привыкать.