Михаил Елизаров - Ногти (сборник)

Красноармейцы напоминали обросшие мхом изваяния. Уведомление о скорой смерти совершенно не взволновало их.

Ставровский обратился к черкесу:

— Повесить сумеешь? — Князь изобразил захлест веревки вокруг шеи с оттягиванием ее вверх. Черкес хитро подмигнул и дополнил пантомиму соответствующим хрипом удавленника. — Исполняй, — сказал князь. Черкес подхватил комиссара и куда-то уволок. — Ах, черт, — Ставровский прищелкнул пальцами, — запамятовал ему про паровоз идейку подбросить. Комиссар все твердил про какой-то аллегорический паровоз, основное транспортное средство марксистского будущего, — пояснил Ставровский. — Я придумал прекратить сжигание топлива в котле. Паровой котел с электрической пружиной, пар поднимает электричество…

Глубинин промолчал, чувствуя на себе испытующий взгляд князя.

— Вы — молодец, обошлись без гуманистических истерик, — не выдержал Ставровский. — Правильно, они бы нас не пожалели.

— Разумеется, — сказал Глубинин.

— Вы полагаете, конечно, я должен был их отпустить!

— Ни в коем случае.

— Ну и отлично, — успокоился князь. — Моя человеческая деятельность оказалась сопредельной божественному деянию!

— Сменим тему, — Глубинин с деланной заинтересованностью уставился на известняковые развалины.

— Архитектурный памятник четырнадцатого века, — сказал князь. — С внутренней стороны — следы предыдущей кладки. В грузинских средневековых источниках вскользь упоминается, что фундамент монастыря был заложен в этом месте еще в шестом веке нашей эры. Если порыться хорошенько, тут можно насчитать по меньшей мере четыре археологических слоя. А справа — молодые руины русского форта начала двенадцатого века, исторической ценности не представляют…

— Откуда у вас такие сведения? — удивился Глубинин.

— Роковое совпадение, — пояснил князь. — Еще до войны я возглавлял военный эскорт палестинской экспедиции. При раскопках мы обнаружили несколько пещер-книгохранилищ. Я наткнулся на записи, датированные одиннадцатым веком, причем четко указывающие, что они — копия с более древнего документа. В записях говорится об одной христианской секте, построившей монастырь именно здесь, в Дарьяльском ущелье… — В князе проснулся исследователь. — Очевидно, что члены секты не являлись христианами в обычном понимании, хотя и впитали основные догмы. В представлении отцов монастыря образовавшаяся в познании пропасть между Богом и действительным миром разделила человечество на два враждующих лагеря. Зачарованно взирают люди в бездну, обретая надежду, каждый на своем берегу. Христианские философы той поры утверждают, что истинно лишь божество, а мир — обитель зла и царство сатаны, истинно потустороннее существование, а земное достойно отрицания и осуждения. По мнению патриарха секты, пропасть побеждается тем, что она объявляется злом, ибо зло лишь видимость, разделяющая Создателя и создание, и приобщение к Богу происходит в доказательстве иллюзорности пропасти. Дарьяльское ущелье оказалось топографическим макетом данного постулата. Но Терек — реален, и признание несуществования пропасти равносильно самоубийству, что осуждается христианством. Монахи разрешили противоречие тем, что спускали семя в Терек как частицу самих себя, чем приближались к Богу. Этот обряд назывался «превращение мутного в чистое»…

Послышалась россыпь винтовочных выстрелов и нарастающий гул голосов. В ответ ударили трескучие цикадные очереди.

— Давайте вторым номером к «максиму», — предложил Ставровский. — Ваше состояние позволяет?

— Вполне, — сказал Глубинин.

Тихого нрава и покладистого характера, секретарша Лариса Васильевна рассчитывала прожить долгую жизнь. Для этого она избегала всего короткого: носила только длинные платья, отпускала волосы и ногти, делала при ходьбе широкие шаги, читала многотомные эпопеи, а встречающиеся в речи маленькие слова увеличивала ласкательными суффиксами.

Однажды Лариса Васильевна поела постного борща и вспотела запахом фасоли. Она приняла душ, и у нее заболело горло. В зеркальце она увидела, что гланды облеплены коричневыми корками, полость рта воспалена, а основания десен тронуты язвочками, похожими на творожные крошки.

Лариса Васильевна растолкла в стакане таблетку фурацилина и приготовилась залить ее кипятком, но от полоскания отвлек телефон.

— У тебя «Маяк» ловится?! — спрашивала подруга. — Включай немедленно!