Марио Льоса: Капитан Панталеон и Рота Добрых услуг

— Я хотел врачевать, а не творить зло, — в страшном смущении читает и перечитывает майор Бельтран. — Кто бы мог подумать, что лекарство окажется злее самой болезни, мой генерал. Непостижимо, мерзко. Вы допустите этот ужас?

— Лифчик, чулки. — Панта переводит дух, Панта срывает, отбрасывает в сторону. — Тигр был прав: от этой влажной жары внутри все равно как огонь и кровь закипает. Ну, ущипни меня, как я люблю. За ушко, Почита.

— Мне стыдно днем, Панта. — Почита вздыхает, Почита забивается под одеяло. — Ты потом заснешь, а разве тебе не надо к трем в комендатуру? Ты всегда потом засыпаешь.

— Ничего, приму душ. Не разговаривай со мной, не отвлекай. Лучше ущипни меня за ушко. Ой, вот так. Умираю, лапонька, где я… кто я…

— Кто вы, я прекрасно знаю и знаю, зачем вы прибыли в Икитос, — рокочет генерал Висенте Скавино. — И с места в карьер скажу вам, что не испытываю никакой радости по поводу вашего приезда. Чтоб все было ясно с самого начала, капитан.

— Прошу прощенья, мои генерал, — лепечет капитан Пантоха. — Какое-то недоразумение.

— Я против роты, которую вы собираетесь сформировать, — генерал Скавино подставляет лысину под вентилятор, прикрывает глаза. — Я был против с самого начала и сейчас считаю это чушью.

— И главное — нет слов, как аморально. — Отец Бельтран в ярости обмахивается веером.

— Нам с майором пришлось замолчать, потому что приказы отдает начальство. — Генерал Скавино разворачивает носовой платок, генерал Скавино отирает пот со лба, висков, шеи. — Но нас не убедили, капитан.

— Я к этому проекту не имею никакого отношения, мой генерал, — стоит и потеет капитан Пантоха. — Когда мне сказали — прямо как обухом по голове, святой отец.

— Майор, — поправляет отец Бельтран. — Нашивок считать не умеете?

— Простите, мой майор. — Капитан Пантоха легонько щелкает каблуками. — Я в этом никакого участия не принимал, уверяю вас.

— Разве вы не один из великих умов Интендантской службы, которые замыслили это свинство? — Генерал Скавино берет вентилятор, генерал Скавино подносит его к самому лицу, к лысине, генерал Скавино откашливается. — Как бы то ни было, точки над i надо поставить. Я не могу этому помешать, но я сделаю все, чтобы это как можно меньше запятнало вооруженные силы. Никому не удастся подорвать авторитет, которого добились в Лорето сухопутные войска с тех пор, как я стою во главе Пятого военного округа.

— И я хочу того же. — Капитан Пантоха смотрит поверх генеральского плеча на глинистую воду реки, на лодку, груженную бананами, на синее небо, огненное солнце. — Я готов сделать все, что только можно.

— Стоит новости разойтись, как поднимется Воинство Христово. — Генерал Скавино повышает голос, генерал Скавино встает, опирается руками о подоконник. — Эти столичные стратеги сочиняют за своими письменными столами свинство, а расхлебывать кашу придется генералу Скавино.

— Поверьте, я с вами полностью согласен, — молит капитан Пантоха и потеет так, что намокают рукава мундира. — Я не просил этого назначения. Оно так не похоже на то, чем я всегда занимался, что не знаю, справлюсь ли.

— Из дерева было ложе, на котором отец с матерью соединились, чтобы зачать тебя, и дерево было под той, что дала тебе жизнь, когда в муках раздвинула ноги, чтобы произвести тебя на свет, — грохочет и завывает где-то наверху, в темноте, брат Франсиско. — И дерево ощущало ее тело, дерево окрасилось ее кровью, напиталось ее слезами, увлажнилось ее потом. Дерево священно, дерево дает нам здоровье и силу. Братья! Сестры! Следуйте мне, раскройте объятья!

— В эту дверь войдут десятки людей, кабинет засыплют протестами, коллективными письмами, анонимками. — Отец Бельтран распаляется, отец Бельтран ходит взад-вперед по кабинету, раскрывает и закрывает веер. — Вся Амазония встанет на дыбы, и все будут думать, что автор скандала генерал Скавино.

— Я уже слышу, как этот демагог Синчи станет изрыгать в микрофон клевету по моему адресу. — Генерал Скавино оборачивается, меняется в лице.

— Я отдал распоряжение, чтобы рота действовала в строжайшей тайне. — Капитан Пантоха отваживается снять фуражку, провести платком по лбу, промокнуть глаза. — И я ни на минуту не ослаблю внимания, мой генерал.

— А как унять людей, какого черта тут можно придумать? — Генерал Скавино кричит, генерал Скавино ходит вокруг стола. — Они там, в Лиме, подумали, какую роль придется играть мне тут?

— Если хотите, я сегодня же попрошу перевода в другое место, — бледнеет капитан Пантоха. — Лишь бы доказать вам, что лично мне нет никакой корысти от роты, от Роты добрых услуг.