Гарри Грей - Однажды в Америке

— Ладно, скромняга, — сказала девушка. — Значит, у меня есть способности. Ты обеспечишь мне контракт с Голливудом или большую роль в бродвейском шоу, а я буду с тобой мила, правильно? Ты это хотел сказать?

Она рассмеялась, глядя на мое раздосадованное лицо.

— Что-то в таком роде, — сказал я, присоединившись к ее смеху. — А какие у меня будут шансы, если я обеспечу тебе сольный танцевальный номер в этом шоу?

Она смотрела на меня дразнящей, оценивающей улыбкой. Потом решительно кивнула.

— Ладно, милашка, — сказала девица улыбаясь. — Предлагаю тебе сделку. Ты даешь мне сольный номер, и я в твоем распоряжении на этот вечер.

— Что ж, сделка есть сделка. Хотя ни одному кавалеру еще не приходилось отваживаться на такой трудный и опасный подвиг ради своей прекрасной дамы.

Я отчеканил эту фразу без запинки. Я снова был в хорошей форме.

— Ты имеешь в виду — договариваться с этим чудиком? — Она со смехом кивнула в сторону Теодора.

— Да, с мисс Теодорой, — улыбнулся я.

— Такому милашке, как ты, будет легко найти с ним общий язык.

— Это почему?

— Пообещай ему то, что я пообещала тебе, — ответила она смеясь.

Меня позабавила ее смелость.

— Нет, малышка, это не для меня, а совсем другого типа. У меня найдутся собственные аргументы.

Я подошел к Фэйри.

— Теодора, — сказал я, взяв его под руку и отведя в сторону. — Дорогой мой, я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Это касается одной вещи, о которой я хочу тебя попросить.

Он сразу вспыхнул и затрепетал. Слова мгновенно хлынули из него потоком.

— Да, да, любимый мой. Это как раз то, о чем я мечтал. Это больше, чем я смел надеяться. Едва я тебя увидел, как сразу понял, что мы созданы друг для друга. Я от тебя без ума. Скажи, ты женишься на мне? — Он смотрел на меня выпученными, безумными глазами. — Я богат. У меня есть деньги, — бормотал Фэйри.

Господи Иисусе, подумал я, этот ублюдок не только извращенец, но еще и сумасшедший. Во что я позволил себя втянуть? Я оглянулся на девушку. Она помахала мне рукой и улыбнулась.

— Послушай, Теодор, — сказал я грубо. — Перестань нести эту околесицу. Какого черта, что с тобой творится? Держи себя в руках. Ты что, не можешь отличить правду от шутки?

Он посмотрел на меня растерянно.

— Значит, ты говорил это несерьезно? — прошептал Фэйри.

— Что я говорил? Ты себе сам что-то придумал, а теперь спрашиваешь ответа у меня. Я не сказал ничего такого, что могло бы тебя так сильно взволновать. Я всего лишь хотел быть приятным, любезным, обходительным. Я отчасти понимаю, в каком ты положении, понимаю, что ты не можешь контролировать себя, не в силах сдерживать свою природу. Я тебе сочувствую, Теодор, но не более того. Антипатия смешивается во мне с жалостью.

— Тогда о чем еще ты хотел со мной поговорить? — спросил он жалобно.

— Мне очень жаль, что ты неправильно меня понял.

Какого черта? Я веду себя слишком мягко. Мне надо просто прикрикнуть на этого ублюдка. Заявить ему, что мне нужно. Если он откажется, бить его, пока не передумает. С другой стороны, зачем мне запугивать этого парня? Я куда больший мужчина, чем он. Мне не надо доказывать ему свою мужественность. По складу характера Теодор просто женщина.

Я сказал:

— Я хочу, чтобы ты оказал услугу одному моему другу.

— Какую услугу? И кому?

— Вон той девушке, которая сейчас нам улыбается.

— Ей? Этой бесстыжей девице? Не могу себе представить, что могло заинтересовать тебя в столь жалком создании.

— Она женщина. Для меня она источник удовольствия.

— Женщины нужны, чтобы плодить детей. А для удовольствия есть мужчины, — заметил он игриво.

— О вкусах не спорят, Теодор. — Я начал раздражаться. — Я хочу, чтобы ты дал этой девушке сольный номер.

— Ладно, ладно. — Он безнадежно вздохнул. — Я сделаю это для тебя.

— Спасибо, Теодор, я ценю твою услугу.

Когда мы подходили к девушке, он прошептал:

— Мне не скоро удастся излечиться от своей безумной страсти.

Я сделал вид, что не расслышал.

С девушкой он был сух и деловит. Он спросил:

— Умеешь танцевать соло?

— Нет, но я могу очень быстро научиться. Хоть к завтрашнему дню.

Он посмотрел на нее, покачивая головой.

— Теодор, ты сможешь ее научить, недаром тебя считают лучшим хореографом на всем Бродвее.

— Правда? Ты обо мне слышал? — улыбнулся он.

— Кто же о тебе не слышал? — солгал я. — У тебя репутация оригинального импровизатора и непревзойденного мастера по постановке танцевальных номеров.