Евгений Водолазкин - Лавр

Готов, тихо спросил всадник.

Готов, так же тихо ответил Арсений.

Всадник молча указал ему на вторую лошадь, и Арсений запрыгнул в седло. Всадник тронулся в направлении ворот. Арсений последовал за ним. У ворот всадник спешился и постучал в будку стражи. В ответ произнесли что-то сонное. Всадник вошел. Из будки послышался тихий разговор, сопровождаемый звяканьем монет. Через минуту из будки вышли несколько человек, в том числе и всадник. Он снова занял свое место в седле. Два человека вставили ключ в замок и повернули его с лязгом – неожиданно громким, прокатившимся по безмолвному городу. Трое других нажали на ворота. Они открылись – опять же со скрипом – ровно на то расстояние, которое было необходимо для прохода лошади. В этой щели исчезли ночные странники.

Стража мздоимна, сказал спутник Арсения, когда они были далеко от ворот.

Арсений кивнул, только этого никто не увидел. Больше спутник ничего ему не говорил. Вскоре они въехали в лес. Лишь там стало понятно, что такое настоящая темнота. Ехать приходилось медленно, лошади переставляли ноги на ощупь. Один раз по лицу незнакомца ударила ветка, и он грязно выругался. Арсений понял, что его сопровождает не ангел. Он подозревал это с первой минуты их встречи.

Спустя четверть часа последовала вторая ветка, которая выбила всадника из седла. Падая, он неловко выставил ногу и повредил ее. Тут же попытался встать, наступил на поврежденную ногу и со стоном свалился на землю.

Нога… Доездился, бля.

Арсений спрыгнул с лошади и подошел к упавшему. Внимательно ощупал ногу.

Ничего страшного, это вывих. Главное – цела кость.

При звуке Арсениева голоса незнакомец напрягся. Арсений почувствовал, как дернулась его нога.

С этим легко справиться, подбодрил его Арсений.

Не говоря ни слова, тот схватил Арсения за волосы и притянул к себе. У горла Арсений почувствовал нож.

Ты кто, прохрипел незнакомец.

Я? Арсений.

Я тебя, падаль, зарежу.

Почему, спросил Арсений.

Ему самому вопрос показался бессмысленным.

Потому что на твоем месте должен был быть мой кореш Жила. Незнакомец тряхнул Арсения, и нож слегка рассек кожу на шее. Ты что – Жила?

Нет, сказал Арсений.

Как ты здесь оказался, гнида?

Ты сам спросил, готов ли я.

Ну?

И я был готов.

Ах ты ё-моё… Да теперь Жила зарежет меня при первой встрече. Я ж, бля, не только тебя – я общие деньги с собой увез… Теперь он сидит и думает, что я его кинул, вот что херово. Вот что херово, я говорю!

Снова тряхнул Арсения, но нож в соприкосновение с горлом уже не входил.

Ты объяснишь ему, что это я виноват, сказал Арсений.

Ага, он только моих объяснений и ждет. Да я рта на хрен раскрыть не успею. Но до этого я зарежу тебя, понял?

В горьких этих словах чувствовалась, однако, некоторое успокоение. Интонация предусматривала возможность примирения с обстоятельствами. Арсений мягко отнял у своего спутника нож и взялся за его ногу. Под его короткий крик он вправил ногу одним рывком.

Предупредил бы хоть, пожаловался пациент.

Без предупреждения лучше.

С помощью Арсения тот встал с земли и осторожно ступил на вправленную ногу:

Вроде бы полегче.

Езди пока больше верхом, не ходи, сказал Арсений. Через несколько дней пройдет полностью.

В лесу было уже не так темно. То был еще не рассвет, но его предвестие. Спутник с интересом рассматривал Арсения.

Может, так оно и надо было, чтобы Жила в Белозерске остался, задумчиво сказал он. Может, так оно и правильней.

Взяв обеих лошадей под уздцы, он начал продвигаться в глубь леса.

И ты, знаешь, тоже вали отсюда. Мне, бля, неспокойно, когда я не один. Я вдали от дороги отдохну, а потом ночью потихонечку поеду… Ты мне, брат, только шубу оставь, хорошая у тебя шуба.

Что, не понял Арсений.

Шубу снимай, а сам можешь идти. Ты мне ногу выправил, я тебя живым отпускаю. Ну, чего шары выкатил?

В его руке снова блеснул нож. Арсений снял шубу и протянул ее незнакомцу. Тот снял свой зипун и бросил Арсению:

На, носи.

Надел шубу, попробовал, не тесна ли в плечах. Смешно покрутился перед Арсением. Подумав, подошел к той лошади, на которой ехал Арсений, и долго отвязывал от седла кожаный мешочек. Тесемки не развязывались. Он полоснул по ним ножом, и мешочек со звяканьем упал на землю. Подняв мешочек, незнакомец подмигнул.

Се мое, а се (он бросил Арсению поводья) твое. Вторая лошадь мне без надобности. Едь куда хочешь – хоть и в Белозерск. Можешь отсыпаться по дороге. Лошадь белозерская, она тебя и так донесет. А про меня забудь, понял?