Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова - от интерна до акушера

— Он сам вызвал «скорую».

— А сказать в коридоре? — упрекнул ее Данилов, представляя, какая ржачка поднялась бы в кардиологической реанимации, привези он туда под видом нестабильной стенокардии обострение шизофрении.

Женщина пожала плечами.

— На учете? Еще один кивок.

— Маша! — повысил голос больной. — Я же просил выключить свет!

— Это не выход, Игорь Иванович! — твердо сказал Данилов, обращаясь к мужчине. — Как только погаснет свет — они все поймут.

Самое главное — не спрашивать, кто такие «они». Надо выглядеть посвященным и понимающим. Только в этом случае можно завоевать доверие больного.

— Что же делать? — Глаза пациента наполнились тревогой.

— Надо вызвать еще одну машину, еще одну «скорую помощь», — понизив голос, ответил Данилов и, достоверности ради, оглянулся по сторонам, словно желая убедиться, что никто его не подслушивает.

Умница Вера с серьезным видом сидела в кресле. Тоже все поняла.

— Зачем?

— Следите за моей мыслью! Мы приехали первые, те приедут вторыми, отсюда следует что?

— Что?

— То, что они будут уверены в том, что вы уедете с нами! Ведь мы же приехали первыми?

— Точно! — обрадовался мужчина и тут же испуганно огляделся. — А я уеду со вторыми.

— А мы пригласим покататься кого-нибудь из ваших соседей по дому. Чтобы со стороны, казалось, что мы увозим вас…

— Лучше всего подойдет Рома из семидесятой квартиры, — посоветовал Игорь Иванович. — Мы с ним очень похожи.

— А он сейчас дома? — поинтересовался Данилов.

— Да, у него тоже инвалидность второй группы, — незаметно проговорился Игорь Иванович.

— Вера, обеспечьте нам вторую машину, — Данилов вытащил из кармана наладонник и протянул его Вере.

Вера нажала на одну из кнопок и нахмурилась.

— Не берет отсюда, попробую в подъезд выйти…

— Может, есть помещение, где окна на другую сторону выходят? — «подсказал» Данилов.

— Пойдемте на кухню! — включилась в игру жена Маша и увела за собой Веру.

Сам Данилов не захотел вызывать психиатрическую бригаду. При пациенте заниматься этим было нельзя, так же как нельзя было уходить куда-то, оставив Веру наедине с психически нездоровым человеком, пусть даже внешне и спокойным. Кто знает, что у него на уме…

— Надо Ромке позвонить, — забеспокоился Игорь Иванович.

— Пока рано! — осадил его Данилов. — Пусть сперва вторая машина приедет.

Пациент поелозил в кровати и спросил:

— А вы, доктор, откуда про них знаете?

— Доводилось встречаться, — по тону Данилова было понятно, что приятными эти встречи не были.

— Часто?

— Пару раз.

— Они хотели вас похитить?

— Они хотели меня убить за то, что я помогаю людям! «Боже, какую чушь я несу!» — ужаснулся про себя Данилов.

Работал одно время на шестьдесят второй подстанции фельдшер Алеша Сапожков. Фельдшер как фельдшер, только вот с «психами» управляться не умел — выкладывал им в глаза всю правду. «Психи» негодовали, не желая признавать очевидного, и норовили нанести Алеше разные увечья. Алеша как мог оборонялся, а «психи» потом писали на него жалобы. Данилов во время совместных дежурств пытался объяснить Алеше ошибочность подобного поведения, но — безуспешно. После очередной драки на вызове Тюленьков пригласил Алешу к себе в кабинет и предложил ему «или — или». Или уходи сам, или вылетишь со «скорой» с треском и звоном. Алеша предпочел уволиться по собственному желанию.

— А меня — за то, что я отказался отдать им свою печень! — сообщил Игорь Иванович.

— Без печени человек жить не может, — Данилову было приятно сказать хоть что-то разумное.

— Им до нас дела нет. Мы — подопытный материал, и только!

Пациент понемногу начал возбуждаться. Покраснело лицо, загорелись глаза, движения стали более резкими. То ли обрадовался, что обрел в докторе единомышленника, то ли просто надоело спокойно лежать.

В комнату вернулась Вера.

— Все машины в разъездах, — посетовала она. — Сказали — долго ждать придется.

В наладоннике, полученном от фельдшера, Данилов, как и ожидал, обнаружил записку.

«Диагноз шизофрении установлен с 1993 года. Обострения — 1 — 2 раза в год. В последний раз лечился стационарно в прошлом году. Амбулаторно принимал амитриптиллин и трифтазин. Самовольно бросил пить таблетки восемь дней назад. Со вчерашнего дня — депрессия и мания преследования. Боится ведьм, которые хотят забрать себе его сердце и печень. Не буйный».

Поблагодарив Веру взглядом, Данилов незаметно для пациента переместил записку в карман халата и как бы между делом заметил: