Андрей Шляхов: Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера

— И не подумаю! Запрашивайте место по новой…

— Хорошо, я запрошу! — наконец сказал врач «скорой помощи». — Но о вашем поведении я тоже сообщу. Как ваша фамилия?

— Для тех, кто не умеет читать, — Владислав Алексеевич ткнул пальцем в бейдж, висевший у него на груди, — сообщаю, что моя фамилия Кочерыгин! Кочерыгин вэ а!

Пациент, носовая полость которого была полностью затампонирована, флегматично лежал на каталке, дышал ртом и смотрел в потолок, изображая полную покорность судьбе. После переговоров с Центром «скорая» уехала вместе с пациентом.

— Цирк! — воскликнул Владислав Алексеевич и пригласил Данилова на утренний обход.

— Как впечатления от дежурства?

— Нормально, — ответил Данилов.

Что еще можно было ответить?

— Самому-то что больше нравится — за ногу с того света вытаскивать или наркоз давать?

— Трудно сказать, — пожал плечами Данилов. — Я же пока только начинаю.

— Лучше всего, — Владислав Алексеевич даже остановился, подчеркивая тем самым важность того, что готовился сказать, — хорошенько подумать и свалить в какую-то другую специальность. Туда, где легче работается и больше зарабатывается. Потому что ни на наркозах, ни тем более на вот этом, — последовал кивок в сторону ближайшей койки, — не озолотишься. Надо выводить алкашей из запоев, лечить трипперы или увеличивать сиськи и уменьшать носы. А здесь…

Советы подобного рода скорее веселили Данилова, нежели раздражали.

— Что ж вы сами тут работаете? — спросил он.

— Вот, не подумал в свое время, — вздохнул Владислав Алексеевич. — А теперь уже поздно, да и привык я. Но если бы мог начать жизнь заново, то… наверное, в экономисты бы пошел. Ладно, продолжим…

«Продолжим» относилось не к дискуссии, а к обходу…

— Как прошло твое первое дежурство? — спросила Светлана Викторовна, стоило только сыну войти.

— Все хорошо, — ответил Данилов. — Старшие товарищи щедро делились со мной опытом, мне доверили такое важное дело, как написание дневников в историях, и вообще…

— А чего ты хотел?

— Сейчас я хочу есть и спать. С одинаковой силой, то есть зверски.

Есть, как ни странно, хотелось все-таки больше. Сил хватило не только на большую тарелку борща, но и на макароны по-флотски.

— А теперь — баиньки.

Данилов собрал волю в кулак и встал из-за стола, хотя больше всего ему хотелось отодвинуть пустую тарелку в сторону, положить голову на стол (какая подушка? Тому, кто по-настоящему хочет спать, подушка только мешает!) и заснуть.

— Когда тебя завтра будить? — спросила мать.

— Завтра же суббота, — напомнил Данилов. — Так что я проснусь сам. Ну что — можно сказать, что первая неделя интернатуры осталась позади.

— Мои поздравления, — улыбнулась Светлана Викторовна…

Понедельник начался нехорошо — с особого взгляда Тарабарина. Буквально наткнувшись на этот взгляд, Данилов понял, что последует дальше, и не ошибся.

— К вам есть разговор, Владимир Александрович. Приватный. Прямо сейчас.

Идя за Тарабариным и глядя на его широкую спину, Данилов перебрал в уме всю прошлую неделю, но ничего такого, что может вызвать приватный разговор с руководителем интернатуры, так и не вспомнил. Совсем ничего. Интерн Данилов был безгрешен, и потому он решил, что скорее всего сейчас ему будет сделано какое-то предложение срочного порядка. Срочно написать какой-нибудь доклад, съездить на конференцию интернов куда-нибудь в Вышний Устюг или Усть-Урюпинск или же принять участие в ежегодном марафоне, проходящем в День города. Поддержать, так сказать, спортивную честь больницы…

Идти было недалеко, поэтому и гадать пришлось недолго.

— Владимир Александрович, во время вашего дежурства вы занимались определением группы крови у кого-либо из пациентов?

Взгляд Тарабарина по-прежнему оставался строгим, колючим. Хорошо еще, что сесть на стул предложил.

— Занимался. — Перед глазами Данилова сразу же возникла тарелка с каплями. — У одного.

— Фамилию помните?

— Подколядин, кажется.

— Все верно. И какую же вы определили группу?

— Вторую.

— Точно помните?

— Совершенно точно.

— Владимир Александрович, — Тарабарин поерзал в кресле, — вы простите меня за такой вопрос, но не могли бы рассказать мне, как определяется группа крови при помощи стандартных изогемагглютинирующих сывороток?

Данилова вопрос покоробил, но что поделать — пришлось рассказать методику.

— Верно излагаете, — сказал Тарабарин. — Только вот с группой у вас ошибка вышла. Там третья группа, резус-отрицательная. Все бы могло обойтись, если б до получения лабораторного подтверждения один не в меру ретивый реаниматолог в рамках подготовки к повторной операции не вздумал бы переливать вашему Подколядину эритроцитарную массу.