Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова - от интерна до акушера

— Лена Котик! — не раздумывая, ответил Данилов.

— Кто тебе сказал? — удивилась Елена.

— Кому ж еще? — в свою очередь удивился Данилов. — Это уже четвертый раз? Или пятый?

Диспетчера Лену Котик, холеную манерную дуру, Данилов не любил.

— Четвертый.

— И кого она осчастливила на сей раз?

— Ты не поверишь! Какого-то чеха, работающего директором гипермаркета «О’ШОП» в Котельниках. Лена познакомилась с ним в фитнес-центре.

— Бедный чех, — вздохнул Данилов. — Нашел сокровище, ничего не скажешь.

— Одна радость, — Елена тоже не любила Котик, — она написала заявление по собственному желанию. Жена директора гипермаркета не может работать диспетчером на «скорой».

— Пойду поваляюсь у телевизора, — объявил Данилов, вставая. — Спасибо за бутеры. Да, вот что — мне дежурство перенесли с тридцать первого на первое.

— Вот и хорошо — встретим Новый год вместе! — оживилась Елена. — Представить страшно, как давно мы этого не делали!

— Сейчас подсчитаю…

— Иди смотреть телевизор! — перебила Елена. — Не надо нести точность повсюду!

С великим наслаждением растянувшись на кровати, Данилов взял пульт, понажимал на клавишу прокрутки программ и остановился на MTV. Клипы — это то что надо. Клипы не напрягают — можно отключиться от действительности и погрузиться в свои мысли.

«А я договаривалась с Александром Николаевичем, чтобы мне желудок шлангом не промывали, — говорила Генварская, лежащая на операционном столе с разрезанным животом. — Я его сама промою, при помощи воды из-под крана и двух пальцев. Я пробовала однажды проглотить шланг на гастроскопии, но не смогла. Потеряла сознание».

Пробовала однажды проглотить шланг на гастроскопии, но не смогла. Потеряла сознание…

Ниже того места, где трахея раздваивается на два бронха — правый и левый, — пищевод граничит с левым предсердием. Введение гастроскопического зонда в пищевод может спровоцировать нарушение ритма сердца, если у пациента есть к тому предрасположенность.

Потеря сознания при гастроскопии может быть вызвана нарушением сердечного ритма. Кратковременное, преходящее нарушение, на которое никто не обратил внимание. В том числе и сама Генварская. Трудно глотать зонд, в какой-то момент человек теряет сознание. Ничего страшного — обморок, обычный обморок, банальный обморок.

Только вот чем он вызван?

Внезапно возникшим спазмом сосудов головного мозга?

Резким снижением артериального давления?

Или резким снижением уровня сахара в крови?

Или все же аритмией, нарушением ритма?

И ведь она говорила об этом. Сказала Клюквину, сказала ему, Данилову… И никто не отреагировал…

«Я пробовала однажды проглотить шланг на гастросокпии, но не смогла. Потеряла сознание».

— Вовка, ты что, молишься? — Голос Елены вернул Данилова в реальность. — Или ты пытаешься петь шепотом вместе с «Зе киллерз»?

Елена выключила телевизор, присела на кровать и предложила:

— Выкладывай все начистоту. Не заставляй меня терзаться догадками.

— Что выкладывать? — Данилов попытался закрыть тему. — Выкладывать нечего. Прилег отдохнуть и послушать музыку.

— У тебя кто-то умер, — уверенно заявила Елена, откидывая назад со лба непослушную прядь. — И ты, как всегда, винишь себя в этой смерти.

— Я не виню, — Данилов закинул ногу на ногу, — я просто недоволен сам собой. Винить — бесперспективное занятие. Я анализирую и делаю выводы. И выводы эти совсем не в мою пользу.

— Может, имеет смысл обсудить это? — Елена запустила руку Данилову в волосы и ласково поворошила их. — Расскажи мне…

Данилов мягко отвел ее руку, помолчал с минуту и предупредил:

— Только не перебивай!

Он стал рассказывать все с самого начала. Елена слушала хорошо — не перебивала, не комментировала, не ахала и не охала. Только время от времени кивала головой, не столько согласно, сколько поощрительно — давай, мол, продолжай.

— …Теперь ты поняла, что я не врач, а самонадеянный болван? — закончил Данилов.

Елена ничего не ответила, только недоверчиво сощурилась, отчего ее зеленые глаза стали чуть ли не карими.

— Если тебе нечего ответить, то лучше молчи, — одобрил ее поведение Данилов. — Это правильно. Твою моральную поддержку я чувствую и без слов.

— Данилов, давай представим, что мы с тобой — совершенно чужие друг другу люди. — Елена умела сказать нечто совершенно неожиданное.

— Зачем? — От удивления Данилов попытался присесть, но Елена положила руку ему на плечо.