Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова - от интерна до акушера

— Я понимаю, — заверила Нина и вышла из ординаторской.

— Эх, молодежь! — Клюквин поднялся на ноги. — С вами хорошо, а дома лучше. Да и кот мой заждался уже.

Своего кота по имени Черчилль Анатолий Николаевич обожал настолько, что постоянно носил при себе его фотографию и с гордостью демонстрировал ее всем желающим. Данилов, хоть и не был страстным кошатником, не смог удержаться от восторга, увидев фотографию Черчилля. Кот был ухоженным, преисполненным чувства собственного достоинства, что бросалось в глаза даже на фотографии, а размерами своими больше напоминал рысь. Котище, настоящий сказочный Котофей!

— Мам, тебя наша классная просила завтра в школу зайти.

Никита не торопясь допивал апельсиновый сок, внимательно следя за тем, какое впечатление произвели его слова.

— Что ты натворил?

— Ничего. — Спокойствие сына показалось Елене притворным. — Почему я обязательно должен что-то натворить?

— Если ты ничего не натворил, то почему меня вызывают в школу?

— А кто сказал, что только тебя?

Подобная манера ведения разговора могла из себя кого угодно, а не только женщину, уставшую на работе от бесконечных вопросов и ответов.

— Никита! — Елена хлопнула ладонью по столу. — Перестань отвечать вопросом на вопрос и объясни нормально, по какому поводу меня вызывают в школу?

Никита поставил опустевший стакан на стол, прижал ладони к вискам и покачал головой. Жест обозначал нечто вроде «ох, как трудно разговаривать со взрослыми». Елена молча ждала ответа, только брови ее сдвигались все ближе. Высказав свое отношение к действительности, сын отнял руки от головы и доложил:

— У нас журнал пропал. Наш классный-распрекрасный журнал исчез.

— Ты к этому причастен?

— Нет, нисколько. Я не брал журнала.

— Честно?

— Ну ма-а-ам… — с укоризной протянул сын. — Я же сказал — не брал.

— Тогда почему вызывают меня?

— Вызывают всех, будет родительское собрание.

— Нет, с тобой говорить — никаких сил не хватит! — возмутилась Елена. — Ну скажи — зачем тебе понадобилось устраивать вечер вопросов и ответов вместо того, чтобы просто сказать: «Завтра у нас родительское собрание по поводу пропавшего журнала»? Разве ты не умеешь связно выражать свои мысли? Как маленький, честное слово!

— Я и есть маленький, — подтвердил Никита. — По ночам гулять нельзя, пиво нельзя, голосовать на выборах нельзя…

— И что же тебя больше всего огорчает?

Елена встала из-за стола и начала складывать в раковину грязную посуду.

— Конечно же то, что нельзя голосовать, — вступил в разговор Данилов. — Какие тут могут быть вопросы.

— Угу, — подтвердил Никита, вылезая из-за стола и занимая стартовую позицию у двери. — Ну, я пойду?

— Подожди! — остановила его мать. — Сначала скажи, во сколько у вас собрание.

— Это у вас, — поправил сын. — Нас не приглашали. В шесть часов.

— Ой, а у нас завтра совещание на Центре, — спохватилась Елена. — Я точно не успею. Еще не факт, что оно вообще к шести закончится…

— Я схожу, — вызвался Данилов. — У меня завтра обычный рабочий день, к шести в школу спокойно успею.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Елена.

После того как Никита ушел в свою комнату, она сказала Данилову:

— И стоит ли собирать родительское собрание по поводу пропажи журнала? Заведи новый — да и дело с концом!

— Нет, — возразил Данилов. — Скажу тебе как сын учительницы: пропажа журнала — это чрезвычайное происшествие и геморрой в одном флаконе. Представляешь, какая морока для учителей его восстанавливать? Все оценки переносить из дневников и листов с контрольными работами обратно в журнал; а прогулы?.. Неизбежно возникают конфликты, ученики начинают доказывать, что у них была пятерка, а не тройка, и вообще…

— Значит, надо наставить всем пятерок! — Невозможно заведовать подстанцией «скорой помощи» без умения идти на компромиссы.

— Тогда журналы начнут пропадать постоянно, — рассмеялся Данилов. — Ну и возмутителен сам факт посягательства на школьную святыню. Он просто вопиет о возмездии, каковое и свершится завтра.

— Я сейчас поговорю с Никитой! — Елена домыла последнюю чашку и стала тщательно, «по-врачебному», вытирать руки полотенцем.

— Не надо, — возразил Данилов. — Он же тебе сказал, что не брал журнала.

— Нет, я чувствую, что он чего-то недоговаривает. — Елена швырнула полотенце на стол и вышла из кухни.

Данилов сварил себе кофе, после недолгого колебания, щедро плеснул в чашку коньяку, сходил в прихожую за свежим номером «Вестника анестезиологии и реаниматологии» и углубился в чтение. Он знакомился с таким интересным вопросом, как сравнительная характеристика анальгетического действия метамизола натрия и парацетамола, когда в кухню вернулась Елена.