Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова - от интерна до акушера

Когда появились первые признаки потуг, врачи оживились. Самой роженице все уже было безразлично — ей казалось, что этот кошмар не кончится никогда.

Данилов вместе с Ирой встали в изголовье кровати: оттуда было удобнее следить за состоянием пациентки, не мешая врачу и акушерке.

— Отдохнули, подышали, так, хорошо… а теперь тужимся, раз-два! Сильнее, давай-давай, не изображай потугу, а тужься… Молодец! Теперь передохни…

— Оленька, я предлагаю сделать небольшой разрез в промежности, — сказала Елена Ивановна в перерыве между потугами. — Лучше, конечно, под местным обезболиванием, но можно и без него. Разрез предотвратит разрывы мягких тканей…

— Эпизиотомия, я знаю, — ответила просвещенная роженица. — Не надо, пусть все идет как идет…

Данилов уважал людей, следующих своим убеждениям. Эпизиотомия — это разрез мягких тканей промежности. Врачи делают ее не потому, что садисты, а только для расширения родовых путей. Правильно сделанный разрез действительно облегчает продвижение головы ребенка и тем самым предотвращает разрывы.

Опытные врачи зачастую делали разрез и без обезболивания. Дело в том, что головка плода на высоте схватки сильно растягивает ткани промежности, и от этого они на некоторое время утрачивают чувствительность.

— Вы уверены? — переспросила Юртаева. — Ведь это просто разрез в два сантиметра…

— Не надо… не хочу…

— Хозяин — барин, — негромко высказалась в сторону Вартик. — Наше дело — предложить.

— Разрывы будут, — сокрушенно покачала головой Юртаева.

— Это мы еще посмотрим, — ответила акушерка. —Али мы не мастера?

— Мастера, мастера, — поспешила согласиться Юртаева. — Это я так — про себя… Потерпи, Оленька, мало уже осталось. Совсем чуть-чуть…

Роженица никак не отреагировала на ее слова.

— Теперь не тужься! — громко сказала Вартик, когда головка плода должна была вот-вот выйти наружу.

Акушерский талант в первую очередь заключается в том, чтобы помочь ребенку выйти наружу правильно, не порвав мать и не навредив себе.

Роженица поняла команду слишком буквально — прекратив тужиться вообще. Все замерло.

— А теперь тужимся как следует! — гаркнула Вартик.

Реакции не последовало.

— Давай же! Ну!

— Не могу, — слабо простонала Оленька. — Сил нет…

Юртаева среагировала мгновенно. Встала сбоку от роженицы, перекинула руку через ее живот, ухватилась за противоположный край кровати и, приседая, как следует надавила вниз, крикнув:

— Тужься! Тужься сильнее, чтоб тебя!

— М-м-мы-ы-ы! — послушно напряглась Оленька.

Раз, другой, третий… и вот Вартик, ухватив за головку, потянула новорожденного наружу — очень осторожно, чтобы ненароком не свернуть малютке шею. Движения отработаны многими годами практики, ведь «легкая рука» — это только на десять процентов талант, а остальное — знания и опыт.

Новорожденный был бледно-синим, не шевелился, не кричал, и, как показалось Данилову, не дышал. Девяткина приняла его у акушерки, хлопнула по спине, недовольно покачала головой, и, как только Вартик перевязала и перерезала пуповину, стремглав сорвалась с места, шепотом бросив коллегам:

— Дышит.

За ней выбежала «детская» медсестра.

— Всего один крошечный сантиметровый разрыв, — гордо сказала Вартик. — Для первородящей…

Для первородящей, да еще без эпизиотомии, это и впрямь было замечательно. Могло бы быть гораздо хуже.

Юртаева вытерла рукой пот со лба, поправила очки и нарочито весело сказала:

— Поздравляю, Оленька, вот мы и отрожались.

— Все? — не поверила молодая мать, еще три минуты назад бывшая роженицей.

— Все, — подтвердила врач. — Девочка у вас, дочка…

Юртаева сделала короткую паузу, и, словно прикинув в уме, продолжила:

— Три с половиной килограмма.

— А сколько баллов?

— Что? — переспросила врач.

— Сколько баллов по Апгар?

Баллы по шкале Апгар — от нуля до десяти — это первая оценка, которую получает крошечный человечек, едва появившись на свет. Потом в его жизни будет множество оценок, но вряд ли какая-нибудь из них по важности сможет сравниться с самой первой, характеризующей его жизнеспособность. Акушер оценивает ребенка сразу после рождения и через пять минут, характеризуя его крик, дыхание, цвет кожи…

— Девять баллов! — Чтобы не травмировать молодую мать, Елена Ивановна увеличила оценку более чем в три раза.

— А где она? — заволновалась мать. — Почему я ее не слышу?

— Ее сейчас обрабатывают, взвешивают… и вообще неонатологам много чего надо сделать с новорожденным. Тем более что вы сейчас настолько изнурены, что вам ее и в руках не удержать. Так что всему свое время. Не волнуйтесь — с ребенком все нормально.