Венди Холден - Нелады со звездами

— Да-да, — раздраженно оборвала ее Белинда. — Но в чем ваш секрет? Самое главное, как вам удается встретиться с такими людьми?

Мо удивленно посмотрела на нее.

— А никакого секрета тут нет. Единственный секрет — это настойчивость. И больше никакой мудреной науки. Так же, как и вам, мне приходится постоянно слать письма с просьбами об интервью.

— Я ничего и никому не шлю, — презрительно заявила Белинда. — Меня и без того ежедневно одолевают своими просьбами всевозможные ничтожества, жаждущие известности.

— Что ж, в таком случае вам повезло. А я сама пишу сотни писем. Обычно в трех экземплярах: пресс-агенту звезды в Соединенных Штатах, пресс-агенту звезды в Великобритании и пресс-секретарю парфюмерной компании, с которой сотрудничает звезда, или благотворительному фонду, который она патронирует. Ну а потом следуют бесконечные отсрочки, переносы, отговорки…

— По-моему, вы чересчур сгущаете краски, — возразила Белинда. — Достаточно только перечислить тех, с кем вы встречаетесь. Пару недель назад вы брали интервью у Мадонны…

— Да, но добиться этого было очень непросто. К тому же она не сказала ничего интересного. Впрочем, сейчас интересных людей вообще почти не осталось.

— Но ведь достаточно только чуть поднажать…

— Кое на кого поднажать не получается. Или, что хуже, у многих есть в запасе всяческие штучки.

— Штучки?

— Очень хитроумные, постоянно меняющиеся. Возьмем, к примеру, Джозефа Файнса, с которым я встречалась на прошлой неделе…

— Да-да, я читала, — вставила Белинда. — Вы были с ним очень милы, — не сдержавшись, добавила она.

— Вы хотите сказать, я была слишком мягкой? — пытливо посмотрела на нее Мо. — Я сама об этом жалею. Мы с Джозефом сразу же нашли общий язык, и он рассказал мне массу интересного. Но, вернувшись домой и прослушав запись, я поняла, что когда он говорил что-то спорное, то понижал голос так, чтобы магнитофон это просто не уловил. Несомненно, он поступил так умышленно.

— Ну и что с того, разве вы не могли просто изложить его мысли своими словами? — Белинда с трудом сдерживала презрение, вспоминая пословицу о дурном танцоре, которому что-то мешает.

— Да как так можно? Я заслужила свою репутацию абсолютной точностью. Достоверность и тщательность — вот основа моей работы. Думаю, если я когда-нибудь чего-либо напутаю, мне придется…

— Что? — насторожилась Белинда.

— О, даже не знаю, — печально сказала Мо. — Вероятно, я не переживу этого удара.

Она не переживет этого удара? В подсознании Белинды что-то зашевелилось.

— Возьмем, к примеру, интервью, которое я взяла на этой неделе у герцогини Танетской…

Белинда возбужденно подалась вперед:

— У той, которая решительно борется против сословных привилегий, живет в муниципальном доме, зарабатывает на жизнь уборкой чужих квартир и водит своих детей в простую школу?

Мо кивнула:

— У нее. Она страшно любит сутяжничать. Недавно подала в суд на одного журналиста, написавшего, что на ней был эксклюзивный джемпер от «Джегер», в то время как это был простой свитер, купленный на распродаже.

— Не может быть! — воскликнула Белинда, изображая ужас, но в действительности переполненная восторгом.

Неужели она наконец случайно наткнулась на решение всех своих проблем?

— Говорю вам. Так что представьте себе, что будет, если в моем интервью будет хоть малейшая неточность! — покачав головой, закудахтала Мо.

— Хоть малейшая неточность, — эхом повторила Белинда, радостно сжимая кулаки.

Генри Мун сидел за столиком в книжном магазине, обреченно вертя в руке дешевую шариковую ручку с обгрызенным концом.

— Подходите, подходите, — храбро проскрипел он, обращаясь к двум прыщавым школьникам с яркими нейлоновыми рюкзаками за спиной. — Вы любите спорт и путешествия. Хотите почитать о настоящих приключениях?

Презрительно смерив его взглядом, подростки прошли в секцию фантастики.

— Кажется, до Салмана Рушди мне далеко, не так ли? И даже до Джеффри Арчера. — Генри уныло посмотрел на маленькую стопку книг перед собой. — Если честно, я был чересчур оптимистичен, захватив ручку.

Грейс почувствовала, как у нее на лице буйствуют краски. Легкий свекольный багрянец не сходил с него с того момента, как они с Генри встретились у дверей магазина. Сначала Грейс злилась, что он, как всегда, опаздывает: вот неопровержимое доказательство того, как мало он ее уважает. Затем, по мере того, как ожидание затягивалось, она начала успокаиваться и тешить себя надеждой, что Генри вообще не придет.